Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

-Детеныш, - Лара так быстро подняла голову, что Ольга не успела отвернуться. А после уже и не могла. Этот голос, вкупе с этим чертовым понимающим взглядом – от них было никуда не деться, не спрятаться. – Поговори со мной пожалуйста. Я не понимаю, что происходит, а когда я не понимаю – мне становится страшно.

Это было сказано так просто и откровенно, как будто Лара разделась прямо здесь, в машине. Стянула с себя свитер через голову, стащила джинсы, белье, и осталась в чем мать родила – голой и абсолютно беззащитной.

Ольга разомкнула губы, но слова не шли. Она не знала, что сказать и как объяснить.

-Ты не ответила ни на одну из моих смс, - грустно сказала Лара. – Я тебе их отправила десятка два. Безрезультатно. Что произошло? Я чем-то тебя обидела?

Ольга продолжала молчать. Обидела? Господи, да лучше бы обидела, как ты не понимаешь? И я ответила, ответила на каждую твою чертову смс по три раза, вот только ни один из ответов так и не отправила. И я не знаю, почему, не знаю. Не спрашивай меня об этом. Я все равно не смогу ответить.

-Мне казалось, тебе было хорошо в Париже, - продолжила Лара, не обращая внимания на Ольгино состояние. – Получается, что нет? Не хорошо?

Да какое там «хорошо»! Разве этим дурацким словом объяснишь этот жар на коже, который до сих пор преследует меня при одном воспоминании о твоих губах и теле? Он как воздушная подушка – облегает кожу, скользит по ней, плавится и растворяется, чтобы через секунду появиться снова.

-Детеныш… - Окончательно растерянно пробормотала Лара, и Ольга не выдержала.

-Ты что, смеешься? – Спросила она, с трудом выговаривая слова. – Нет, правда? Смеешься надо мной?

Лара покачала головой. Она испугалась Ольгиного напора и даже отодвинулась немного.

-Да я кроме тебя думать ни о чем не могу! – Крикнула Ольга. Это звучало как обвинение, и было именно им. – С момента, как ты помахала мне рукой в этом блядском аэропорту, я хожу, что-то делаю, с кем-то разговариваю – а перед глазами ты одна! И что ты хочешь от меня? Спросить, как я провела время в Париже? Иди бабку мою об этом спрашивай!

Она изо всех сил стукнула кулаком по спинке переднего сиденья, ойкнула и отвернулась. А в следующее мгновение ее с ног до головы затопил пожар – это Лара, она просто подвинулась ближе, просунула руки между Ольгиными руками и боками, сцепила их в замок на животе, и замерла так.

Ольга дернулась, но вырваться было невозможно. И, сдавшись, она просто откинулась назад, прижалась спиной к Лариной груди и закрыла глаза.

-Только не говори ничего, - беззвучно просила она. – Просто молчи, и ничего не говори. Дай мне несколько минут посидеть вот так, без мыслей, без правильности произносимого – просто посидеть, чувствуя твои руки, и твой живот, и твое дыхание на моем затылке. Несколько минут. Пожалуйста.

И она получила свои минуты. Лара молча обнимала ее сзади, слегка поглаживала сцепленными в замок руками живот, и невесомо касалась губами волос. На несколько мгновений она вдруг замерла, и Ольга замерла тоже. Казалось, мир кругом остановился – перестал завывать ветер, перестали поскрипывать дверцы машины, исчезли все звуки и запахи. И само время как будто перестало отсчитывать секунды, стрелки на часах расплавились и встали.

В этом безвременьи даже Ольгино сердце стало биться едва заметно, тихо-тихо. То ли чтобы не мешать, не спугнуть это мгновение, то ли потому, что сердце первым стало чувствовать, но именно оно в конечном счете было ответственно за то, что произошло дальше.

-Ты чувствуешь то же, что и я? – Спросила Ольга еле слышно, но Лара услышала и поняла.

-Не знаю, - ее дыхание снова коснулось волос на затылке. – Но думаю, что да.

Ольга ласковым нажатием ладоней разомкнула замок ее рук и повернулась лицом. Погладила щеку едва заметным касанием. Коснулась пальцами подбородка.

Это было так ново и так необычно – смотреть на женское лицо на расстоянии вдоха, трогать его нежно-нежно, проводить кончиками пальцев по изгибу бровей, и чувствовать, как бьется в груди, разбухает, становится огромным проклятое сердце.

-Я думала, все дело в Париже, - сказала вдруг Ольга растерянно. – Я думала, вернусь в Москву – и все это пройдет и забудется. Думала, если увижу тебя тут, не парижскую, а обычную, то перестану все это чувствовать.

Она говорила словно обиженный ребенок, и в этот момент действительно чувствовала себя именно так.

-Но я увидела, и ничего не прошло. А стало только сильнее. И ты разговаривала с этими людьми, и со Светкой, а я хотела подойти и вырвать им всем волосы – все волосы, вместе с кожей. Понимаешь?

Лара кивнула. Она завороженно следила за движениями Ольгиных пальцев, которые все продолжали и продолжали оглаживать ее лицо.

-Так не должно быть, понимаешь? Я не должна была все это почувствовать снова! Я была уверена, что так больше никогда не случится, ни с кем. Почему? Почему я опять все это чувствую?