Я не умру (СИ)

   Септим, не говоря ни слова, принялся тянуть веревку на себя, ритмично работая руками. Через десять секунд показалась присыпанная снегом голова карлика. Тиберий сразу же заметил, что в руках маленький палангай ничего не держал.

   "Да он же замерз!"

   Когда Постумуса вытащили солдаты, коротышка таращился в одну точку недалеко от себя и молчал. Рот его сжимался в тонкую неприятную линию, губы были бледными, кожа цветом напоминала молочную воду. Тиберий снял перчатки, достал маленький мешочек, что тонкой веревочкой скреплялся с карманом, и принялся растирать согревающий жир по лицу карлика.

   - Говорить можешь? - спросил он.

   Постумус взглянул на него, кивнул.

   - Почему не дернул бечевку два раза, чтобы вытащили? - Тиберий провел языком по верхнему ряду зубов. Будь проклят холод!

   - Хотел найти Фабриция, - простонал карлик. - Я... Я... Я кинул сосуд с пламенем в дыру, чтобы... чтобы хоть разглядеть труп...

   "Прекрасная идея! Ведь у нас горючего масла хватит на целый Мезармоут! Кретин!"

   - И?

   - Сосуд... Он падал долго... Очень долго. Эта нора... Она... Она, кажется, бесконечная!

   Рядом стоящий гигант поднял Постумуса, посадил на сани и накинул теплый плащ.

   - Говори яснее! - не выдержал Тиберий. - Ты что-нибудь увидел? Почему замолчал, когда позвали тебя?

   Карлик почесал большой прыщ на лбу. И внезапно стал печальным и усталым.

   - Я ничего не разглядел, прокуратор. Там, внизу, ход идет вертикально и постепенно расширяется. Целая бездна! Я... Я боялся наткнуться на взгляд Универса!

   - То есть Фабриций точно умер?

   Слабый кивок.

   Кудбирион подошел к Тиберию и прошептал в ухо:

   - Думаешь, этот ход прорыла какая-нибудь тварь? Может, все же палангай провалился в естественную расщелину?

   Оглядев людей и облизав губы под маской, Тиберий коснулся локтя друга.

   - Все чудовища в ледяной пустыне давно убиты Тестатемом, - пробормотал он. - Давай придерживаться этой теории. Меньше всего я хочу, чтобы люди боялись монстров в ночи! Пусть те, кто на лыжах, обвяжутся веревками. И если кто-нибудь из них вновь угодит в дыру, то остальные вытащат его.

   Кудбирион задумчиво кивнул. Взгляд медленно перемещался от Постумуса к Септиму, от Тиберия к рядом сидящей на санях Авле, изучая их глаза. Казалось, командир кудбирионов пытался найти несоответствие в словах карлика, но ничего не получалось. Наконец, он, выпустив облачко пара, обратился к другу:

   - Что-то не так. Я не могу уйти без тела солдата. А если Постумус... - Он замялся. - А если врет?

   - Зачем ему это делать? Я сомневаюсь. Мы должны двигаться, Немерий. Время поджимает, а припасы не бесконечны.

   - Жаль палангая. - Кудбирион взял горсть снега с саней, помял её. Стал говорить в полный голос, чтобы как можно больше людей услышали его. - Фабриций был отличным солдатом! Еще один верный сын нашего славного Мезармоута умер... Умер не как герой, но подобная участь может настигнуть каждого. Его смерть послужила хорошим уроком: ледяная пустыня полна опасностей, необходимо быть постоянно начеку! - Немерий повернулся к палангаям. - Обвяжитесь веревками, да покрепче! Я не могу терять свою кудбу только из-за того, что вы не смотрите под ноги.

   "Сколько патетики не к месту".

   Похлопав по плечу карлика, Тиберий вскарабкался на сани и плюхнулся на сиденье рядом с девушками. После вынужденной остановки все тело ломило, била дрожь. К тому же поднялся ветер, который пронизывал до костей, проникал в самое сердце. Жир, что дал старейшина, слабо помогал от мороза. Если все-таки удастся вернуться в Венерандум, то надо будет заставить Димира обмазаться этой вонючей, липкой дрянью и пробежаться от Королевского Замка до ворот. Пусть прочувствует на собственной шкуре всю "силу" мази.

   Палангаи, обвязавшись веревками, двинулись в путь. Бегунки тронулись с места. Вскоре нора осталась позади, и теперь взгляду было не за что зацепиться: сугробы-сугробы да колкие звезды с Луной в небе. Горы впереди казались такими далекими... Такими недостижимыми.

   Тиберий припомнил слова Фабриция.

   "Авла... Он говорил что-то про Авлу".

   Он взглянул на девушку, сидящую рядом с ним. За толстым слоем одежды ничто не выдавало в ней женщину. Если бы она шла вместе с солдатами, то была бы от них неотличима.

   "Наверное, палангай хотел сказать, что Авла влюбилась в меня. Да это и очевидно: как она вчера смотрела влюбленно на меня. То и дело пыталась прижаться. Возможно, в этой экспедиции я найду не только упавшего дагула, но и жену. Надо будет пораспрашивать Кретику про Авлу".

   Тиберий подул на окоченевшие руки и с завистью посмотрел на кудбириона. Друг в отличие от него предпочел не расслабляться и теперь шел на лыжах чуть впереди саней. В голове мелькнула подлая мыслишка: может, все-таки размяться? Потом Тиберий вспомнил про нору и передумал.

Глава девятая. Исхак

   Юмента, территория у входа в туннели