Я не умру (СИ)

   - Не спеши, малыш. Я еще не закончил. - Пророк медленно покачал головой. - Еще когда Универс был свободен, то по приказу своего создателя, Безымянного Короля, он проглатывал другие миры, чтобы не осталось никаких доказательств о несовершенстве Бога. И ты, малыш, даже не представляешь, чем был заполнен живот гиганта... - Гектор посуровел. - Сципион попал в один из съеденных Универсом миров. И так заканчивается первый эпос о храбром герое, решившем спуститься в Город Червей, дабы спасти жену. Так заканчивается "Начало" и начинается "Демортилион", однако о нем мы не будем сейчас говорить. Если захочешь, - прочтешь. Замечу лишь, что второй эпос о Сципионе состоит из шести небольших поэм и двух прозаических произведений.

   Кивнув, Секст посмотрел на свои руки: такие маленькие, такие слабенькие. Кисти по-женски тонкие, а пальцы длинные, как у арфиста. В глазах закипели злые слезы. Так нечестно! Неправильно! Несправедливо! Он должен стать великим воином, как Гектор. Как Сципион...

   - Малыш, ты понимаешь, к чему я рассказал тебе эту историю?

   С трудом удалось кивнуть.

   - Сципион пожертвовал всем ради своей цели - уничтожить гиганта, хотя прекрасно понимал, что шансов немного. Боги даруют великую силу лишь тем, кто стремится что-то дать человечеству. Нельзя жить праздно, малыш. Нельзя жить ради себя. Надо разорвать свою душу на кусочки и отдать их тем, кто нуждается.

   Секст нахмурился, взглянул на лежащие в пыли гладиусы, нежно провел пальцем по эфесам.

   - Малыш, - начал Гектор и тут же запнулся, словно боялся произнести что-то вслух. - Ты... знаешь, что я бессмертный?

   С этими словами он выхватил из-за спины длинный кинжал и, не говоря ни слова, вонзил себе в шею. Кровь хлынула из раны таким бурным потоком, что залила начищенный до блеска медный панцирь. Секст ахнул, вскочил и отошел на несколько шагов от Пророка.

   Нет! Что тот наделал? Он же убил себя!

   Захлебываясь, Гектор посмотрел на него, улыбнулся, обнажив ровные крупные зубы, и медленно вытащил лезвие из шеи. На глазах смертельная рана принялась затягиваться, превращаться в багровый рубец. Секст ахнул. Через пятнадцать секунд Пророк сидел перед ним целый и невредимый.