Я не умру

Громко закричав, Гектор с лжепророками ринулся на палангаев. Вторая попытка разрушить строй! Вновь зазвенело железо: гладиусы высекали искры, ударяясь о прямоугольные щиты. Лица врагов искажала ярость и желание уничтожать и убивать. Однако солдаты лишь сильнее налегали на скутати, стараясь не позволить противнику ни на кубито приблизиться ко мне.

Я инстинктивно сделал шаг к шеренгам. Старейшина Димир положил ладонь мне на плечо и замотал головой. Он прав: надо стоять на месте, как бы ни хотелось вонзить меч в голову врагу. Безымянный Король должен командовать, так заведено с самого сотворения мира.

Внезапно один из лжепророков упал на землю, а его товарищ взобрался к нему на спину и прыгнул прямо в ряды палангаев. Мои брови удивленно поползли вверх. Противник, сделав сальто в воздухе, вонзил горгонион в шею тяжеловооруженного солдата, тот повалился на щит и тем самым открыл проход. Гектор со своими людьми ворвались в образовавшуюся брешь, кромсая людей налево и направо.

Строй разомкнулся.

Я сжал челюсть, предчувствуя беду. Необходимо было не дать противнику и дальше продвигаться вглубь войска. Вероотступники дрались с остервенением и с все большей силой, словно смерть каждого солдата придавала им энергии. Гектор уворачивался от гладиусов, предугадывал атаки палангаев и бил заранее в нужном направлении. Смертоносный вихрь, дитя Юзона. Весь испачканный в крови он кружился в толпе, как юла.

— Секст! — завопил в отчаянии Димир.

Претор-демортиуус с остальными черными плащами обступили меня и старейшину.

Хищно оскалившись, кудбирион приказал выйти на вторую линию копьеносцам. Те было попытались саунионами преградить путь лжепророкам, однако ничего не получилось: вновь один из вероотступников припал к земле, и его соратник сиганул в толпу. И полилась кровь. Много крови.

Надо что-то делать, ситуация выходила из-под контроля.

— Отходим! — закричал я, но в горячке битвы никто не услышал мой приказ.

Тогда я растолкал демортиуусов и, молясь дагулам, ринулся в бой. При каждом шаге противно звенели мои панцирные доспехи, а плащ мешал бежать, норовился запутаться под ногами. Проклятье!

Срывая застежки на плечах, я заорал во все горло:

— Перегруппироваться! Перегруппироваться!

Проталкиваясь сквозь толпу, заприметил лжепророка, что дальше всех продвинулся вглубь моего войска. Я отстегнул плащ и обрушил град ударов на него. Тот было попытался отойти от меня, когда мисмар эсвы вонзил гладиус-хиспансиенсис ему в глазницу. Минус один.

— Ваше Высочество, смотрите! — завопил старейшина Димир.

Я повернул голову вправо.

Первая мысль, что посетила меня: нам конец.

Сегодня нас всех убьют.

Со стороны площади собраний на мое войско бежало около сотни лжепророков. А это значило лишь одно: мастеру Гуфрану не удалось сдержать бешарский туннель. Я почувствовал запах смерти — сухой, холодный, дурманящий мозг. Как тебе на вкус поражение, Безымянный Король? Сейчас пришедшие на подмогу вероотступники сломят наш правый фланг и тем самым разделят войско.

Помощи неоткуда ждать. Лишь хотелось надеяться, что мастер Гуфран выжил. Хотя вряд ли. Прощай, учитель. Мне будет тебя не хватать.

Ощутив опасность, я резко развернулся и отскочил в сторону. На меня надвинулся горгонион — безжалостно и быстро. Лишь по счастливой случайности удалось отбить удар. Затем сделал выпад, и два меча проткнули панцирь лжепророка, словно нож скорлупу. Минус два врага. Слишком мало, чтобы изменить ход войны.

— Копьеносцы, на правую сторону! — закричал я.

Но было поздно: новые лжепророки клином врезались в наши ряды, сминая моих людей, как вода жалких хунфусе. Кудбирион с мисмаром попытались оттеснить нового врага с помощью эсвы мечников, на миг показалось, что у них все получится — палангаи сражались яростно и красиво, и лишь в самый последний момент стало понятно: все наши усилия отбиться бесполезны. Вероотступники отрубили голову кудбириону горгонионами.

Тяжело дыша, я развернулся и побежал к демортиуусам. Трус! Жалкий трус! Наплевать. Хочу жить. Очень хочу жить.

Вновь оказавшись под прикрытием черных плащей, перевел дух. Сердце стучало как бешеное, кровь била в виски. Крупные градины пота скатывались со лба и падали на желтый песок.

— Вы в порядке, Ваше Величество? — спросил Димир и заглянул прямо в мои глаза.

Мы умрем.

— Всё хорошо.

— Вероотступники не ранили вас? Я видел, как вы с легкостью расправились с врагом.

— Мне повезло, — отмахнулся я. — Необходимо отступать.

— Нельзя сдаваться, Ваше высочество. Мы выиграем битву!

Сомневаюсь. Но вслух сказал другое:

— Мы потеряем людей, если не уйдем от лжепророков!

Секст, до того молчавший, встрял в разговор:

— Я могу с демортиуусами попытаться убить Гектора. Это наш единственный шанс.

Он с надеждой взглянул на меня. Его волосы прилипли к черепу, пальцы правой руки до хруста сжимали эфес гладиуса, одежда была вся в пыли, хотя не помню, чтобы претор-демортиуус участвовал в сражении. Однако больше всего меня поразили его глаза, горящие огнем решимости. Одно слово — и он сделает все возможное, дабы уничтожить Пророка.