Я не умру

К ним подошел дежуривший на улице палангай. Взгляд сразу же зацепился за его светлые волосы, словно вымытые в растопленном золоте. Ростом солдат был выше его на голову. В серых глазах светился ум.

— Ты видел кого-нибудь, кто выбегал со стороны складов? — спросил Секст. — И соображай быстрее.

— По предписанию тхатха…

Секст выхватил из-за пояса нож и приставил к горлу палангая. Тот даже не вздрогнул. Глаза воина — большие, глубоко посаженные, немигающие — смотрели на него в упор, и он в первое мгновение подумал, что наткнулся на переодетого лжепророка, но быстро выбросил эту мысль.

— Ты видел кого-нибудь? — повторил вопрос Секст.

— Со складов никого не было.

— Давно дежуришь?

— Вот уже несколько потестатемов торчу на улице.

Неужели ошибся? Только в этой части города лжепророки могли скрыться… Или нет? Невыносимо заболела голова — в виски словно забили гвозди. Всё хорошо. Надо держаться. Враг не мог уйти далеко. К горлу подкатил противный комок.

Секст убрал нож и помог подняться мужчине, которого он ударил.

— Я буду жаловаться, — сказал незнакомец, пытаясь ладонью остановить кровотечение. — У меня есть связи…

Демортиуус не слушал его. Драгоценное время уходило, а враг до сих пор скрывался в городе. Возможно, лжепророки действительно спрятались в одном из складов. Необходимо возвращаться. Однако Секст не спешил. Он то и дело оглядывался, пытаясь хотя бы интуитивно почувствовать несоответствие в окружающей действительности. Как лжепророкам удалось уйти? Неужели они перемахнули через астульскую стену и скрылись в одном из храмов? Глупости. Конечно же нет.

Не обращая внимания на нытье горожанина, Секст направился вверх по улице. В ноздри ударил запах фоенумных лепешек. Похоже, где-то поблизости находилась пекарня. Людей вокруг него прибавилось. Мужчины, женщины, дети — все они были в дорогих линумных тогах. В отличие от жителей, обитавших в аквилони-форыбской части города, их отличали сытые взгляды, чистые лица и красивые белые зубы.

Чем глубже Секст уходил в тесный и душный лабиринт чистых улиц, тем сильнее понимал, что шансы отыскать лжепророков стремились к нулю. След потерян. Необходимо возвращаться. Поплутав еще один потестатем, он двинулся в сторону складов.

Старейшины будут недовольны. Возможно, отстранят его от поисков предателей. Первый анимам в Юменте и шесть трупов! Шесть! Демортиуусов во всем Мезармоуте было всего сто. Смерть даже одного воина дагулов больно била по репутации Безымянного Короля. И в отличие от обычных палангаев демортиууса нельзя купить. Его приходится растить, кормить и учить двадцать хакима.

К его отряду пришло подкрепление.

Возле складов толпилось три десятка солдат. Руководил ими знакомый Сексту мисмар с седым ежиком волос. Он разделил палангаев на две части: одна перекрывала вход в самую дальнюю ферму, а другая цепочкой растягивалась возле складов. Тем самым воины не давали никому не зайти и выйти.

Кивнув в знак приветствия мисмару, Секст подошел к своим людям и приказал привести ему палангая, доложившего о гибели группы. Далеко искать беднягу не пришлось: он, прислонившись спиной к астульской стене, сидел на песке. Весь перепачканный в грязи он словно только что вернулся из пещер витамов. Глаза казались неподвижными; тяжелые веки медленно опускались и поднимались, и всякий раз, когда показывался зрачок, взгляд становился пугающе холодным, словно лед.

Двое демортиуусов подошли к нему, подняли. Палангай не стал сопротивляться и шел туда, куда его вели. Секст понял, что парня сегодня морально сломили. Вряд ли солдат скрывал что-то о смерти группы, однако проверить его было необходимо. История Мезармоута знала множество случаев, когда мятежники попадали в ряды эсв Безымянного Короля и беспрепятственно убивали невинных.

Секст вытащил нож и резко всадил его в плечо солдату. Палангай заорал так сильно, что заложило уши. Кровь полилась на холодный песок.

— Отвечай на мои вопросы быстро, — сказал Секст. — Я пойму, если ты мне лжешь.

Он надавил на рукоять ножа. Раздался хруст. Плача, бедняга часто-часто закивал.

— Как тебя зовут?

— Титус…

— Сколько тебе хакима?

— Двадцать один.

— К какой эсве ты приписан?

— Велитов.

— Имя твоего мисмара?

— Волесус.

— Назови своего кудбириона.

— Флавий.

Мисмар решительно направился к Сексту. Брови были нахмурены, а ладонь лежала на эфесе гладиуса. Демортиуусы тут же окружили его, не давая пройти.

— Что вы себе позволяете?! — рявкнул мисмар. — Пропустите меня.

Он сделал шаг, но один из воинов дагулов положил руку ему на плечо. Командир солдат замер. Секст понял, что мисмар так до конца и не решил для себя — стоит ли заступаться за обыкновенного палангая или же сделать вид, что ничего страшного не происходит.