Я не умру

— Один из моих лучших воинов, — заметил Немерий. — Он только кажется нерасторопным, но поверь: в нужный момент он будет вести себя, словно загнанный зверь. И, кстати, очень умен. Септим проводит большую часть времени за книгами.

— А по нему и не скажешь, — задумчиво сказал Тиберий. Затем спросил: — Он отправится в экспедицию?

Немерий лишь кивнул.

Вернулись солдаты с четырьмя ведрами горячей воды. Не тратя время на разговоры, они выплеснули кипяток на дверь, ведущую в помещение с механизмами. Затем гигант Септим мощным ударом молота саданул по свинцовым ставням. От грохота у Тиберия заложило уши. Великан врезался плечом в дверь, потом еще раз и еще. Всего лишь за несколько перкутов ему удалось выбить большую часть льда.

— Откуда он? — спросил Тиберий у друга.

— Септим? Из Венерандума. Его отец был министром юстиции. Но сын, как видишь, не пошел по стопам отца.

— Сколько ему?

— Двадцать пять хакима, — ответил кудбирион.

Брови Тиберия удивленно поползли вверх.

— Он выглядит старше, — сказал Немерий.

После того, как большая часть льда на двери оказалась выбита, Семптим повернулся в сторону Тиберия и спросил, следует ли ломать замок. Дворцовый прокуратор кивнул, и великан одним мощным ударом снес запор. Дверь к удивлению многих открылась без труда. Один из палангаев прошмыгнул в помещение, где принялся возиться с рычагами и механизмами.

Тиберий бросил взгляд на ворота. Он в который раз удивился мастерству и таланту строителей прошлого. Ведь чтобы поднять все эти глыбы камней, необходимо уметь обращаться со сложными механизмами.

Ворота представляли из себя гигантское трехъярусное сооружение, по обе стороны от которого возвышались две округлые величественные башни. На третьем ярусе находились колокола, с помощью них в теории палангаи должны были извещать о приближении врага, однако помещение давно завалило снегом, и расчищать его никто не собирался. Второй ярус занимал склад для хранения оружия. На первом же ярусе красовались тяжелые кованые ворота, на поверхности которых змеился сложный узор из драгоценных камней.

Палангай, прошмыгнувший в помещение с механизмами, дернул нужный рычаг. Раздалось бренчание стальных цепей. Тиберий замер, сердце бешено застучало в груди.

«Пожалуйста, пусть они откроются».

Скрипя, ворота поднялись. Палангаи радостно закричали, затем схватились за сани и потащили их за стены Верхнего Города. Немерий, несмотря на протесты демортиууса, взял один из треножников и направился вслед за солдатами. Как только он пересек ворота, пламя жар-камня резко потухло, оставив после себя лишь сизый вонючий дым.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Немерий у демортиууса.

Тот пожал плечами и вернулся за стены Венерандума.

— Ублюдок, — сказал кудбирион, плюнув черному плащу в след. — Из всех воинов дагулов могу общаться только с претором Секстом.

— Побереги проклятия, мой друг. — Тиберий хохотнул и направился к саням.

Ветер стих так же внезапно, как начался. Лишь снег продолжал сыпать с небес. Солдаты заработали лопатами, расчищая путь для саней. За воротами оказалось теплее, чем в Венерандуме, поэтому палангаи работали быстрее и лучше. Тиберий наклонился, набрал в ладонь снега и безжалостно смял в ледышку, грубо ломая узорчатые снежинки.

— Что-то подозрительно тихо стало, — заметил кудбирион.

Тиберий прислушался. Действительно: в ледяной пустыне стояла страшная звенящая тишина. Казалось, даже воздух остановился. Чувствуя, что в груди растет страх, дворцовый прокуратор нервно засмеялся.

— Ты еще напугай палангаев, Немерий, — сказал он. — Просто вьюга стихла, поэтому кажется тихо.

Кудбирион закрыл глаза:

— Ты прав. Я устал, наверное.

— Хвала богам, что цепи ворот не пришлось отбивать от снега! Так бы мы еще несколько анимамом провозились.

Немерия передернуло.

— Даже не говори об этом. Сиф в этом хакима выдался уж больно морозным и ветреным.

Мысли Тиберия вернулись к детям. Ему до сих пор не давало покоя ощущения надвигающейся беды. Словно что-то вот-вот должно начаться. Он видел это «что-то» в глазах солдат, в поведении богочеловека, в мимике слуг и в утренних молитвах старейшин. Но как только Тиберий пытался рационально объяснить свой страх, то ощущение гибели Мезармоута пропадало. В его отсутствие дети будут находиться в самом защищенном месте — в королевском замке. Еще вчера он перетащил большую часть вещей в будущие покои Луция, Доминика и Гименеи. Богочеловек собственнолично следил за тем, чтобы слуги не поломали ненароком детские вещи.

Тиберий нахмурился. Перед походом в ледяную пустыню необходимо будет взять что-нибудь у ребят, дабы в экспедиции были хоть какие-то воспоминания о доме. В голове мелькнула странная мысль: радовалась бы Юлия тому, что еще муж отправится в поход? Она всегда его понимала и поддерживала. Даже когда весь мир отворачивался от него. Юлия в отличие от Тиберия выросла в богатой семье юментского консула и с детства привыкла ни в чем себе не отказывать. Однако ей удалось не испортиться после долгих хакима роскошной жизни. Она могла чувствовать чужую боль и искренне переживать горе окружавших её людей.