Я (не) ваша Лия! (СИ)

— Заботу об этом предоставь ее жениху, — улыбается Ардо. — Разумеется, будет легче привить моей невесте любовь ко Фрии, если местные жители отложат в сторону копья и продемонстрируют свое знаменитое радушие.

— Я поняла, светлейший, — говорит Кларита, заметно порозовев в щеках. — Если позволишь, я задам последний вопрос.

Ардо кивает и девушка продолжает, с вызовом вскинув головку:

— Ты левиец по отцу, всю жизнь прожил в Левии и выбрал себе левийскую деву. Так где твоя родина, сир Кроу? Здесь или там?

На дерзкую девчонку со всех сторон устремляется шквал осуждающих взглядов. Больше всего возмущения сквозит от миловидной девочки-подростка, сидящей совсем рядом с Ардо. Она сжимает сейчас рукоятку столового ножа с такой злостью, что, кажется, серебро вот-вот прогнется или взлетит в воздух и острием прильнет к горлу Карлиты. Даже я, далекая от местного этикета, понимаю, что эта говорящая заноза перешла все границы допустимого в разговоре с будущим сувереном. Но вопрос столь важен для всех, что осадить ее никто не решается… Кроме той самой девочки с ножом. Ее напудренное личико искажается от негодования, и она тоненько пищит, возмущенно взмахнув кулачками:

— Что к человеку прицепилась, поганка паршивая! Отстань от него! Пиявка ты зубастая, а не воительница!

— Изволь заметить, сира Катарина, зубастость воительнице не помеха, — усмехается Кларита, даже не удостоив собеседницу взглядом, продолжая неотрывно гипнотизировать моего жениха.

Принц едва заметно качает головой, с грустным упреком глядя на Катарину, и та как-то сразу стихает. Какое-то время, примерно, бесконечность, Ардо молча наблюдает за дерзкой чертовкой, что посмела ковырнуть по больному, затем отвечает:

— Я мог бы сказать, что впитал любовь ко Фрии с молоком матери. Мог бы заявить, что знаю здешний народ и традиции лучше вас самих, потому что мать не давала мне спуска в обучении. Мог бы объяснить, что вырос во фрийском островке, созданном матерью в самом сердце Левии… Но к чему слова, когда поступки всегда звучат громче? На пороге войны я оставил Левию ради Фрии. Мой выбор очевиден… Кто-нибудь еще желает высказаться? — на этих словах он обводит всех серьезным, внимательным взглядом, и больше никто не рискует роптать.

В душе я ему аплодирую. Поставить на место подданных не силой своей позиции, а гибкостью ума — такое не каждый сумеет!

Приятно сознавать, что мой светлейший жених способен вести переговоры с подчиненными, слушать и слышать женские советы, несмотря на явно процветающий здесь патриархат. И все же, как он воспринял мое вмешательство — понятия не имею! По его непроницаемому лицу многого сейчас не прочитаешь.

В следующую секунду Ардо заявляет:

— Что же, благодарю вас, что присоединились к ужину. Все свободны!

Гости отправляются на выход, почтительно склонившись в прощальном поклоне. Я тоже собираюсь подняться, чтобы смыться с остальными под шумок, но мой принц хватает меня за запястье и, наклонившись к уху, пригвождает к стулу словами:

— Все, кроме тебя.

Все, кроме меня, по очереди утекают за дверь. Катарина уплывает к двери с последним потоком гостей. То и дело ловлю на себе ее взгляды. Острыми, любопытными иголочками они вонзаются мне в голову, проникают под кожу в попытках разгадать мою суть. Кто она? Когда последние дамы, церемонно шурша платьями, выплывают из залы, под локоток утянув за собой девушку, Ардо, прищурившись, долго смотрит на меня, а затем выдает:

— А ты не так проста, как кажешься…

Похоже только что мне сделали комплимент, поэтому я с облегчением выдыхаю. Спорить и отстаивать свою точку зрения нет никакого желания. Я все еще смущена, растеряна и немного напугана столь внезапным поворотом событий.

Его темные глаза пытливо наблюдают за моим лицом, иногда, правда, спускаясь на глубокое декольте. Мне кажется, я ужасно краснею от этих нескромных взглядов, но, когда он тянет руку к моей груди, и вовсе впадаю в ступор.

Прежде, чем успеваю отстраниться, а точнее, даже понять: желаю ли я отстраняться, он небрежно, легко скользит по моей коже от шеи к ключицам, следуя контуру шнура, от чего по коже бегут мурашки, поднимает кольцо, висящее на шее и отрешенно его рассматривает.

— Когда я просил тебя последовать за мной во Фрию, ты предполагала, что станешь женой простого кузнеца. Что скажешь теперь, когда кузнец оказался принцем?

Сглотнув, лепечу:

— Я удивлена… Почему ты умалчивал о своем происхождении?

— Хотел, чтобы ты узнала меня. Не как принца. Раз ты здесь, значит не-принц Ардо Кроу пришелся тебе по сердцу.

В ответ на его верный вывод киваю. Внезапно его губы склоняются к моим. Чувствую горячее дыхание на своей коже, сладко-горький запах вина. Безумно хочется кончиками пальцев дотронуться до шрама над его бровью, вновь ощутить покалывание бороды на лице… Однако он не торопится с поцелуем, дразнит, оттягивает момент, пестует предвкушение. Шепчет мне в губы:

— Так ты готова стать женой фрийского принца?

— Смотря которого, — на всякий случай уточняю я. Да, да, год юридического не прошел для меня бесследно! Ардо улыбается.