Я не вернусь (СИ)

Из дома я выхожу с тяжелым сердцем, сажусь в машину, немного отъехав от дома, включаю аварийку и съезжаю на обочину. Дрожащими пальцами вбиваю название лекарства, которое успел прочитать и начинаю искать. Ничего из прочитанного я не понимаю, мне ясно только одно, что это нихера не витамины. В памяти всплывает образ моего тестя, его обреченный взгляд. И его тихое «Дай Бог, сынок» на мой выпад о том, что Лера со мной будет до самой старости. Я набираю его номер снова и снова, но каждый раз слышу гудки и «аппарат абонента не отвечает». Максим Леонидович перезванивает мне сам, когда я докуриваю последнюю сигарету.

— Что-то случилось?! Что- то с Лерой?! — взволнованно спрашивает тесть вместо приветствия.

— Вы должны мне все рассказать.

— Приезжай, я дома- не дождавшись ответа, тесть сбрасывает звонок.

Значит, ему все-таки есть что мне рассказать. У дома тестя и тещи я набираюсь храбрости, чтобы зайти к ним, чтобы услышать то, чего я боюсь услышать.

Максим Леонидович дома один.

— Даша в больнице — говорит тесть. Сегодня он ставит перед нами водку, достает из холодильника соленые огурцы. Наливает нам.

— Почему не сказали ни мне ни Лере?

— Потому что Лере самой сейчас нельзя волноваться. Выпьем, разговор непростой будет-поднимает он стопку. Я беру свою и мы выпиваем залпом.

— Так что с Дарьей Сергеевной?

— С Дашей то. На нее правда обрушилась, чуть раньше чем на тебя.

— Какая правда? Говорите уже, Максим Леонидович.

Тесть молча наливает нам еще по одной, выпивает и начинает убивать меня словами.

— У Леры онкология, Вадим. Я случайно узнал, мне позвонила ее тренер, сказала, что Валерия уволилась по собственному желанию. Я сразу заподозрил что-то не ладное, но расспрашивать дочь не стал. Решил понаблюдать за ней, и понаблюдал… Лера часто ездила в больницу, за деньги сейчас много можно узнать и врачебную тайну тоже. Я и узнал ее диагноз. Я сначала подумал, что ты не поддержал ее, решил быстро с ней развестись, когда узнал обо всем. А потом понял, что ни черта ты не знаешь о своей жене- как- то с упреком сказал мне тесть, но мне было плевать на его упреки. Его слова медленно меня убивали, а он все продолжал. — Лера молодец, не сдается, в Москву летала к специалистам, не знаю, Вадим что они ей сказали. Дальше копать информацию я боюсь, она ведь моя единственная дочь, понимаешь ты или нет? — на последних словах голос тестя ломается и по его щекам текут слезы.

— С Лерой все будет хорошо, я ее никому не отдам! — твердо говорю я, сжимая кулаки, а внутри сердце сжимается с такой силой, что в глазах темнеет. Теперь липкий страх теперь обретает вполне ясный образ — это страх потерять любимого человека.

— Не отдавай сынок — с мольбой в голосе говорит тесть- не отдавай нашу дочь.

— Мне нужно ехать — наливаю очередную порцию по стаканам, вливаю в себя и не закусываю.

С пятого раза попадаю в иконку такси и вызываю машину, чтобы доехать до квартиры. Такси приезжает за мной через семь минут, за это время мы с тестем молча выпиваем еще по две стопки. Большая волна раздражения и злости копится во мне всю дорогу, что я еду в квартиру. И только оставшись наедине с собой я даю волю своим чувствам, начинаю крушить все вокруг и кричать, а потом и вовсе скатываюсь в истерику. Я не могу потерять любимую женщину. Не смогу без нее жить. Не отдам, никому не отдам мою Леру. Вокруг все разбито и разрушено, мебель перевернута, а я сижу посреди этого хаоса и пью из горла. Телефон все не умолкнет, звонят какие-то номера. Несколько раз на телефоне высвечивается имя Леры, но потом экран гаснет и я снова сижу в тишине, пока эту тишину не прерывает новый звонок и так по кругу. Потом Лера скидывает мне фотографии с подписью: «Я готова к романтическому ужину». Она действительно готова, очень красивая, как всегда, только я не готов. Я ненавижу сейчас себя за то, что вместо поддержки Лера получила от меня измену и нервное состояние. Я прокручиваю у себя в голове каждую минуту, чтобы не упустить ничего важного и мой воспаленный мозг не упускает ничего, старается еще подкинуть дров в адово пламя, в котором я варюсь после разговора с тестем.

«— Ты меня так наказать решила? Наказать убив моего ребенка? Ты что наделала, а? Что ты блядь наделала я тебя спрашиваю?

— Не кричи, пожалуйста, дети спят.

— Дети спят говоришь. А наш не родившийся ребенок никогда не проснется да?

— Ну же не молчи! Расскажи, что чувствует мать- убийца? Полегчало тебе? Отомстила мне?

— Не говори так, любимый, прошу тебя не говори так- зажимает свои уши.

— Ты хотела развод? Я тебе его дам, с убийцей моего ребенка я жить не буду». Мозг любезно подкидывает мне воспоминая нашего разговора. Где я называл Леру убийцей нашего ребенка и теперь ее тихое и отчаянное: «Не говори так, любимый, прошу тебя не говори так», ее зажмуренные глаза и зажатые уши руками добавляют острой боли от всех воспоминаний.

— Блядь! Блядь! Блядь — бью кулаком в стену, но боль не утихает.

40