Я ненавижу тебя! 3 и 4 книги

Лина со злостью посмотрела ей вслед. Если бы не ее голос, то она бы не стала открывать дверь.

Оглядев комнату и увидев на полу остатки от камер слежения, Влад усмехнулся и, переведя взгляд на столик, прошел к нему. Поставив поднос с ужином Лины, Влад сел в кресло, и посмотрев на нее, махнул рукой, на другое кресло.

– Можешь присаживаться.

Лина поперхнулась, и уже хотела возмутиться. Мало того, что его никто не приглашал, так он теперь и распоряжается, но вовремя вспомнив, что перед ней все-таки хозяин дома, прикусила язык.

«Мда… похоже мозг вообще последнее время меня подводит», – мысленно пробормотала она, и закрыв дверь пошла к креслу.

– Сейчас принесут аптечку, я тут руку повредил, поможешь залатать? – сказал Влад, и протянул Лине свою руку.

На костяшках треснула кожа, а кровь уже начала запекаться.

– Что ж вы сразу не сказали, – охнула Лина, и подскочила с кресла, в которое уже успела сесть. – Идемте в ванную, надо промыть водой с мылом!

Режим строгой медсестры у девушки включился автоматически, и уже не думая о том, кто перед ней, она начала командовать.

Влад не стал спорить и пошел вслед за ней.

Лина вспомнила, что видела мирамистин, ватные диски и йод в шкафчике у зеркала в ванной. И быстро достав все нужное, занялась раной Лисовского.

– Скажи, ты видела, как меняется Маша? Замечала за ней какие-то странности? – спросил Влад, пока Лина обрабатывала его рану.

Взглянув исподлобья на мужчину, девушка мысленно поморщилась, и поняла, почему он пришел именно к ней. Все-таки обработать рану, можно было и самому, рука-то левая, а не правая. Да и в доме народу полно, вряд ли, кто-то из слуг отказался бы помочь хозяину дома.

– Если не считать сильных головных болей, сводящих ее с ума, и заставляющих верить Марию Николаевну в то, что она не делала, и припадков из-за эпилепсии, а также, того что она постоянно находилась в состоянии стресса, – не скрывая обвиняющих ноток в голосе, перечислила Лина, – больше ничего странного я не замечала.

Закончив с рукой, она подняла голову и посмотрела мужчине в лицо, ожидая, что он сейчас разозлиться из-за ее слов. Но вместо этого увидела мелькнувшую вину в его глазах.

– Спасибо за помощь, – отстраненным голосом сказал Влад, и, повернувшись, пошел к выходу. Открыв дверь, он обернулся к выходящей за ним из ванной комнаты девушке, и дал странный совет: – Старайся, как можно меньше высовываться из комнаты, и открывать кому-то дверь, кроме своего мужчины.

Лина, опешив, не успела ответить, и Влад захлопнул за собой дверь.

Подойдя к двери, Лина закрыла ее на защелку. И вздохнув пошла ужинать. Она слишком сильно устала, чтобы что-то понимать. Поэтому анализировать поведение хозяина дома, у нее не было сил.

Лина думала, что не сможет уснуть, но стоило голове коснуться подушки, как сон мгновенно сморил девушку. Две недели без сна, безобразная истерика на стоянке, фраза Германа о том, что он ее никогда не отпустит, а также горячая ванная, и вкусный ужин дали о себе знать.

Разбудил Лину Герман. Он что-то делал с ее рукой. Открыть глаза из-за яркого света не получалось.

– Спи, – тихо сказал мужчина.

По ощущениям, Лина поняла, что Герман чем-то прохладным мажет ее запястье.

– Что ты делаешь? – прошептала она хриплым голосом, так и не пытаясь открыть глаза.

– Мажу кремом от синяков твое запястье, – ответил Герман.

– Спасибо, – сказала Лина, и улыбнулась.

Герман, хмыкнул и, закрыв тюбик, тихо пробурчал:

– Дурочка, я тебе руку, чуть не сломал, а ты мне спасибо говоришь, вот, что мне с тобой делать?

– Любить, – ответила Лина, блаженно улыбаясь.

Ее дыхание изменилось и стало более глубоким. Девушка уже спала и, последнее слово высказало уже ее сонное подсознание.

Герман лишь покачал головой на это заявление.

Сейчас, Лина выглядела еще нежнее, еще беззащитнее, и одновременно сексуальнее.

Он разглядывал заспанное, и осунувшееся лицо девушки, голые острые плечи, торчащие из-под одеяла, темные пряди волос, и чувствовал себя драконом, нашедшим гору золота. Он не сможет ее больше отпустить. Эта женщина теперь принадлежит, только ему.

Герман сразу понял, что Лина ни в чем не виновата. Уж он то знал, как может Михаил заставить делать то, что потребуется. И сто раз пожалел, что обратился к ней за помощью и подставил. Герман понятия не имел, что будет дальше делать Лисовский и как себя поведет по отношению к нему. В тот момент, когда он заметил манипуляции старого гэбешника с пачкой денег, то сразу понял, что надо подыграть, и если Михаил ему поверит, то Лину не тронут. И поэтому выплюнул тогда те злые слова с угрозой.