Я никогда не…

– Ты и этот новый парень… вы встречаетесь? – Мистер Мерсер осторожно подбирал слова, как будто сомневался в правильности формулировок.

Эмма взяла с полки чистую тряпку и завязала ее узлом. Когда она снова развернула тряпку, то увидела выцветший рисунок, изображающий краба и моллюска, танцующих танго. Это была реклама ресторана или рыбного рынка, но полинявшую надпись было уже не прочесть.

– Нет, – усталым голосом ответила Эмма. – Все… сложно.

– Почему?

Она закрыла глаза.

– Наверное, у меня сейчас такой период, когда я не очень-то доверяю людям.

На мгновение лицо мистера Мерсера исказилось гримасой страдания, причины которого Эмма не могла распознать.

– Ты должна доверять людям, Саттон. Не стоит позволять…

Эмма ждала, пока он договорит, но мистер Мерсер скривил рот и отвернулся.

– Позволять что? – наконец спросила она.

– Я просто хочу сказать… – Он пошарил в ящике, громыхая инструментами. – Я хочу только лучшего для тебя. Если так назначено судьбой, дорогая, так и будет.

– Может быть, – задумчиво произнесла Эмма. Его слова напомнили ей о Звезде Бойфренда, ярко сияющей в небе. Судьба.

Положив тряпку обратно на полку, она подошла к мистеру Мерсеру и обняла его за плечи. Мистер Мерсер замер на мгновение, словно не уверенный в искренности этого жеста. Потом медленно и крепко обнял ее. От него пахло одеколоном, черным перцем и моторным маслом.

Я слишком хорошо знала этот запах. Волна горя поднялась во мне, угрожая накрыть с головой. Чего бы я только не отдала, чтобы еще раз обнять своего отца. Пока я смотрела на них двоих, на поверхность сознания всплыла тревожная картинка. Я снова увидела широко распахнутые глаза отца, когда он повернулся и заметил меня. Боль предательства была невыносимой, как если бы он пронзил мое сердце острым кинжалом. Но, прежде чем я успела вспомнить что-то еще, воспоминания снова улетучились.

17

Место, отмеченное крестом

В четверг во время последнего урока Эмма, Шарлотта и Мадлен стояли за кулисами актового зала в черных платья для коктейля и туфлях на высоких каблуках. Неуютное пространство за сценой заполняли старые декорации и театральный реквизит, разбросанные сценарии прошлогоднего мюзикла «Оклахома!» и несколько высоких зеркал, но по другую сторону занавеса царила совершенно иная атмосфера. В то утро с помощью членов оргкомитета девочки воссоздали на сцене элегантный призрачный интерьер «Титаника» – с тяжелыми люстрами, широкой лестницей, золочеными светильниками и столами, сервированными изысканным фарфором.

Эмма восхищенно покачала головой.

– Умопомрачительная красота! – Жаль только, что это не могло служить декорациями для ночной дискотеки, которая всегда проходила в спортзале.

Шарлотта расхаживала взад-вперед, что-то печатая на планшете. Прирожденная перфекционистка, она идеально подходила на роль организатора.

– Хорошо, – сказала она. – Когда все рассядутся по местам, мы объявим имена номинантов. Девочки выходят на сцену и исполняют вальс со своими партнерами. Вечеринка продлится допоздна.

Мадлен указала рукой на официантов в белой униформе, которые суетились за кулисами, расставляя на длинном раскладном столе блестящие соусники, блюда, кувшины и бокалы.

– У нас будут газированный сидр, закуски, сыры. Немолочные блюда для Норы, без глютена – для Мэдисон.

– И не забудьте про Алисию Янг, – сказала Лорел, разглаживая несуществующую морщинку на своем платье. – Она сейчас на очищающей диете с грейпфрутом и кайенским перцем.

Шарлотта выглядела так, будто вот-вот взорвется.

– Эта диета – полный отстой. Ох, и намучается она, уж поверьте.

Я с тоской наблюдала за приготовлениями, смутно вспоминая, как мы планировали прошлогоднюю церемонию. Тема и декорации всплывали в памяти обрывками, зато я хорошо помнила, как вышла на сцену объявлять имена претенденток, зная, что выгляжу куда более гламурно, чем все они, вместе взятые. И еще я помнила, как безликий парень – мой кавалер – схватил меня за руку и сказал, что на сцене я затмила всех своей красотой.

– Знаю, – ответила я, одарив его фирменной улыбкой Саттон Мерсер.

Резкое стаккато каблучков известило о появлении конкурсанток – каждая несла в руке черный чехол с одеждой, гордо вскинув голову с идеально уложенной высокой прической или мягкими локонами, ниспадающими на спину. Девушки принялись охать и ахать при виде декораций на сцене, кто-то даже завизжал от восторга. Габби и Лили вошли последними, задрав носы; прически у них оказались самыми навороченными. Эмма быстро отвернулась, притворившись, будто поправляет украшение на одном из столов, но спиной чувствовала их прожигающие насквозь взгляды.

– Габби! Лили! – Лорел метнулась к близняшкам и схватила их под руки. – Давайте, я покажу вам вашу раздевалку! У нас тут внизу комнат не осталось, так что вам придется переодеваться наверху, в аппаратной.

Габби вырвалась из ее хватки.

– Дай мне закончить твит, ладно?

Лорел закатила глаза и смиренно ждала, пока пальцы Габби порхали над экраном телефона. Отправив твит, Габби издала удовлетворенный вздох.