Я очень хочу жить: Мой личный опыт

Правильный путь неожиданно подсказала дочка.

Увидев, что мама вместо ужина пьет пустой чай, Манюша пристала ко мне с вопросами, выяснила, в чем дело, и протянула:

– Ты полнеешь не от обжорства, а от последствий операции по удалению придатков.

– Не совсем так, – поправила я. – Да, после вмешательства вес может увеличиться, однако, если вовремя сесть на диету, он стабилизируется. Но я принимаю сильные гормональные препараты. В моем случае получилась сумма двух факторов риска.

– Значит, когда завершишь курс гормонов, перестанешь полнеть! – обрадовалась Маша.

Я грустно посмотрела на девочку.

– Мне пить лекарства еще четыре года. Успею превратиться в самую большую бегемотиху на свете. Да, после окончания лечения стихийный набор веса прекратится, но тот, что имеется, уже никуда не денется.

Манюня убежала в свою комнату, не сказав больше ни слова.

Я допила чай без сахара, легла в кровать, услышала урчание голодного живота и попыталась провести с собой сеанс психотерапии. Гормоны отменять нельзя, от их приема зависит моя жизнь. Я не сдалась сразу, боролась с весом, но он, похоже, оказался сильнее. Иногда надо иметь мужество признать поражение. Вот Кутузов же отдал Москву Наполеону, проиграл сражение, но зато потом выиграл всю войну. Я махну рукой на хорошую фигуру, но сохраню себе жизнь. Лучше быть толстой и живой, чем стройной в гробу. Эх, не носить мне больше узкие юбки-карандаши, джинсы и разноцветные футболочки!

Стараясь не заплакать, я села в кровати, и тут в спальню влетела Машуня.

– Мусик! – закричала она. – Выход найден! Понимаешь, ты мало ешь, но совсем не двигаешься.

– Вот уж неправда! – возмутилась я. – Весь день на ногах!

Манюня погрозила мне пальцем.

– Не верю. С утра ты работаешь над рукописью. Сидя. До трех-четырех дня не встаешь. Затем куда-нибудь едешь на машине. То есть опять сидишь. Не ходишь пешком в Останкино или на радио. Ты постоянно в кресле! Надо заниматься спортом.

Мне стало смешно.

– Маша, не неси чушь.

Но если моя дочь чего-то захочет, остановить ее не может даже ураган. Девочка налетела на меня, как цунами на пляж.

– Перестань спорить! Я записала тебя в клуб на пробное занятие. Завтра в семь вечера ты идешь к тренеру.

– Куда? – растерялась я.

– В спортзал! – отрапортовала Машка. – Займешься фитнесом.

Я запаниковала.

– Ни за что! Не хочу! У меня нет специальной одежды!

– Нужны майка, лосины, носки и кроссовки, – не дрогнула дочка, – этого добра в шкафу полно. Не спорь! Все равно будет по-моему!

– Машенька, – взмолилась я, – ну куда мне в спортзал? Там тренируются чемпионы.

– Возражения не принимаются, – разозлилась девочка.

На следующий день, чувствуя себя полнейшей идиоткой, я приехала по адресу, который дала Маруся, и познакомилась с тренером Максимом Каменским, не очень улыбчивым молодым человеком. Первым делом я протянула ему свою историю болезни и сообщила:

– У меня онкологический диагноз, были операции.

– Хорошо, – кивнул тренер.

Я подпрыгнула.

– Почему хорошо?

Максим уточнил:

– Хорошо, что вы решили заниматься, быстрее реабилитируетесь.

– У вас уже были клиенты с таким диагнозом? – удивилась я, считавшая себя совершенно эксклюзивным объектом в спорткомплексе.

Тренер кивнул. Похоже, он не отличается многословием. Это сейчас я знаю, что Максиму в год нашего знакомства было чуть меньше двадцати пяти лет и он имел массу чемпионских титулов. У Каменского в кармане диплом Московского авиационного института и серьезное спортивное образование в придачу. Мне невероятно повезло, что я попала именно к нему, но во время первой встречи парень не особенно понравился начинающей физкультурнице.

Мы обговорили график посещений, и Максим отвел меня в зал.

Сейчас, вспоминая первое занятие, я смеюсь.

Тренер сразу понял, что новая клиентка никогда не имела дел со спортом, и дал мне самую минимальную из всех минимальных нагрузок. Гантельки вручил весом по полкило, по дорожке я шагала со скоростью два километра в час, сделала пять приседаний безо всякой штанги, три выпада и чуть не умерла от усталости. Сердце колотилось в горле, по спине тек пот, я мечтала удрать в раздевалку, но Максим поставил меня около какой-то конструкции и велел положить ногу на некое подобие ступеньки.

– Никаких сил нет, – закапризничала я.

Парень спокойно ответил:

– Мы закончили тренировку.

– Так я побегу домой? – обрадовалась я.

– Без растяжки нельзя, – объяснил тренер и сделал движение руками.

Ступенечка тренажера медленно поползла вверх. Моя нога начала задираться, коленка незамедлительно согнулась, Максим легонечко нажал на нее… Мне стало так больно, что из горла вылетел крик.

А через секунду мне стало стыдно. Я сжала губы, чтобы не визжать. Сейчас люди в зале побросают гантели-штанги и вытаращатся на бабу, которая орет, как обезумевшая сирена. Но никто из посетителей не обратил на возмутительницу спокойствия ни малейшего внимания, все занимались своим делом.

– Пятьдесят градусов, – констатировал Макс.

– И что? – не поняла я.

Тренер показал пальцем на последнюю отметку на тренажере.

– Сто двадцать, – озвучила я цифры. – Вы хотите, чтобы моя нога задралась туда?