Я одна, и мне по…

Наверное, вы уже не удивляетесь, что я снова собираюсь вернуться к тому, как играла роль ничтожества во время вечеринки в саду. (А я задаюсь вопросом, почему меня далеко не всегда приглашали на эти вечеринки.) «Ага, вот такие друзья нужны!»? А зачем? Почему Адам должен давать своим друзьям дополнительные баллы за то, что они обошлись с ним несправедливо? Он напомнил мне женщину, с которой я встретилась в одной из своих поездок. Она считала, что ей повезло, потому что давние друзья не подвергли ее остракизму после смерти ее мужа. И почему психотерапевты, которые написали книгу об одиноких в мире пар, не распознали, что, когда Адам чувствует себя благодарным за то, что с ним обращаются справедливо, он только льет воду на мельницу культа пар? Было похоже на то, что Адам согласился с тем, что его друзья, у которых есть пары, являются особенными и более ценными людьми по сравнению с ним только потому, что у них есть партнеры, а у него нет.

Я не собираюсь как-то по-особенному выделять Адама или даже его психотерапевта. Мысль о том, что пары имеют особые права только потому, что они пары, давно и прочно поселилась у нас в головах. Это кажется таким естественным, что мы редко осознаем, насколько это чудовищно на самом деле.

В авторемонтной мастерской, когда я стояла в очереди, чтобы оплатить счет, клерк на регистрационной стойке сказал, что вначале примет оплату у другого клиента, потому что дома его ждет жена, у которой день рождения.

Поклонение парам становится еще более абсурдным, когда люди, имеющие определенные достижения, которые можно было бы выставить напоказ, не обращают внимания, если все восхищение обращено на пары. Иногда буквально. Одинокий ученый рассказывал мне о мероприятии для недавно устроившихся на работу, на котором ему довелось побывать. На нем собрали преподавателей нового факультета, чтобы они познакомились друг с другом и больше узнали об университете. Это было прекрасное учебное заведение, поэтому у новых преподавателей были великолепные интеллектуальные достижения, которые никак не были отмечены и о которых даже не упомянули. Зато те, кто состоял в браке, пригласили на мероприятие своих супругов. Этих жен и мужей попросили выйти вперед, и именно в этот момент комната наполнилась аплодисментами.

А вот какое письмо я получила из профессионального сообщества. Группа состоит из исследователей, изучающих отношения, и в электронной рассылке обычно содержатся новости о делах сообщества, объявления о новых книгах или предстоящих конференциях. В тот день в письме была ссылка на статью в «Нью-Йорк Таймс» о свадьбе одного из членов сообщества. В организации состоит ряд видных ученых. В промежутке между двумя рассылками у многих ее членов выходили статьи в престижных газетах и журналах. Но была упомянута только история о свадьбе.

***

Вашингтон, округ Колумбия, – это не то место, где легко добиться всеобщего одобрения, но по поводу самого трепетно охраняемого секрета в современной американской политике всегда царило всеобщее согласие. Этим секретом была личность человека, который более трех десятилетий был известен только под псевдонимом «Глубокая Глотка». «Глоткой», как крутые ребята называли его для краткости, был мужчина, который на темной парковке встретился с журналистами Бобом Вудвордом и Карлом Бернстайном и передал им материалы по делу, которое в конце концов привело к отставке президента Никсона. Удивительно, что все это время в городе, где раскрывается так много секретов, Вудворд и Бернстайн сдержали свое обещание и сохранили тайну личности Марка Фелта (Глубокой Глотки). Они сообщили ее только одному человеку, которому обязаны были сказать: Бену Брэдли, их редактору в «Вашингтон Пост»[153].

Это легенда. Но в действительности все обстояло немного иначе. Все это время тайну знал еще один человек. Вудворд сказал своей жене Эльзе Уолш[154]. Сделав это, он предал доверие Фелта. Оказавшись между желанием исповедаться во время постельного разговора и поддержать честь профессии журналиста, Вудворд выбрал постель.

Что я нахожу таким же чудовищным, как и нарушение журналистской этики, так это отношение Вудворда к делу. Из очерка Салли Квин (ей ее муж Бен Брэдли, которого она никогда ни о чем не спрашивала, никогда не говорил о личности Глубокой Глотки) я узнала следующее: «Каждый раз, когда мы собирались вместе и возникал разговор о Глубокой Глотке, Боб насмешливо ухмылялся и говорил что-нибудь провокационное, вроде «между мной и Эльзой нет секретов»[155].