Я остаюсь

Опять придется пулять из долбаного драконобоя. Я сначала вознамерился отстреляться по тварям из подствольника, но люди рядом, не пройдёт, да и минивэн может рвануть. Придется опять насилие над собственным организмом учинять.

Патрон, больше похожий на снаряд, с сочным клацаньем влез в патронник.

«Какой-нибудь амортизатор, что ли, на приклад придумать, ну невозможно же вообще…» – подумал я, опустил стекло со своей стороны и приготовился…

Суперы увлеченно разукомплектовывали трейлер и обратили на нас внимание, только когда наша машина очутилась уже в сотне метров от них. Я уперся ногами об пол, спиной о стойку, поплотнее прижал приклад к плечу, поймал туловище вставшего на задние лапы супера в прорезь прицела и нажал спусковой крючок…

Громыхнуло так, что из меня опять чуть не вышибло дух. В самый момент выстрела наша машина чуть подскочила, пуля саданула прямо под ноги мутанта и достала его только рикошетом. А в следующую секунду Хато снесла супера кенгурятником.

«Додж» тряхануло, занесло и с визгом покрышек развернуло. Японка ударила по тормозам, выкрутив до предела руль.

Я как раз судорожно перезаряжался и чуть не вылетел в окно…

Дальше все было как в замедленной съемке…

Стараюсь высмотреть, куда откинуло супера, и вижу периферийным зрением вытянувшееся в прыжке громадное тело…

Понимаю, что не успею развернуть ствол винтовки, и откидываюсь вглубь салона…

Хатори бьет по газам, «Додж», взревев, прыгает вперед, и сразу еще толчок…

В проеме двери возникает уродливая морда, и я, не прижав даже приклада к плечу, нажимаю на спусковой крючок…

Грохот, винтовка страшно лягает меня в грудь, разом вышибая из легких воздух…

Как в тумане, очень-очень издалека слышу истошные визги девочек. Пытаюсь сделать вдох, и неожиданно доносится еле слышный заливистый писк младенца…

Морда мутанта исчезает с моих глаз…

Передергиваю затвор, загнав последний патрон в патронник, писк младенца не пропадает…

Наконец удается вдохнуть капельку воздуха, и я вижу, как в паре метров от машины бьется в конвульсиях уродливая черно-бурая туша…

Целюсь, грохот, удар приклада. Кажется, теперь немного слабее, чем первые. Пуля отбрасывает супера, в месте попадания разворачивается громадная дыра…

Тварь больше не бьется, только мелко дрожит и перебирает задними лапами…

– Где второй?.. – ору я и никак не могу вставить патрон в обойму. Неожиданно пробки в ушах исчезают, врываются звуки: писк младенца и спокойный, чуть хрипловатый голос японки:

– Под нами.

– Мы на нем стоим, – испуганно пищит Эсмеральда тонким голосочком и показывает пальцем в пол.

Отбросил слонобойку в сторону, патрон, который так и не вставил в обойму, сунул в карман, схватил М-4, осмотрелся и выскочил из машины. Из-под заднего моста торчали мощные ляжки супера, по ним пробегала мелкая дрожь…

– Твою мать!!! Неужели завалили? – вслух порадовался я, обежал машину, присел и высадил уже в голову муту целый магазин. Заменился и повторил то же самое со вторым супером.

– Вот так, уроды, ваше место известное!.. – в чувствах, на русском языке заорал я и опять четко услышал писк ребенка. Галлюцинации? Перевел взгляд на трейлер… Ну да, из него это слышится, у нас точно пока детей нет, не сподобились еще. Ну что же, получается, мы спасли грудничка, а это плюс миллион к карме.

Трейлер, из которого доносился писк ребеночка, даже после насилия над ним некротических форм жизни, поражал своей конструкцией.

Весь обшит металлическим листом, проваренным на стыках и еще укрепленным болтами. Окна забраны решеткой из арматуры. Явно доработанная ходовая, появилась дополнительная ось – прямо буксируемая крепость, в натуре. Теперь ясно, почему твари его не смогли разобрать на запчасти. Пора знакомиться с хозяевами…

– Быстренько организовали наблюдение, – скомандовал я девушкам и постучал по двери: – Люди, живые? Покажитесь. Все уже закончилось. И это, пора бы отсюда сваливать, пока опять не началось…

– Живые, тудыть его накось в душу… – из недр трейлера прогудел могучий мужской голос, принадлежавший, наверное, великану. Русскому великану, ибо национальные матюки определяют национальную принадлежность мгновенно.

– Васька… Васенька… посмотри сначала, куда ж ты лезешь, ирод, не посмотревши… – голос великана перебили два истеричных женских голоса, тоже на русском языке, и в свою очередь прервались возмущенным воплем младенца.

Дверца со скрипом распахнулась и перед нашими взорами явился Добрыня Никитич. Нет, скорее всего, Илья Муромец. Громадный мужик с курчавой русой бородой лопатой, с двустволкой под его стать, наперевес. Только кольчуги и шишака не хватает. Правда, замасленный рабочий комбинезон и рубашка в клетку несколько смазывают впечатление.

– Ого… – только и смог я сказать.

– Вау… – это единогласный комментарий Эсмеральды и Хатори.

– Ты русский? – с сомнением уставившись на меня, пробасил мужик. – Загинаешь вроде по-нашему.

– Русский.

– Ну, благодарю, братишка!!! – великан по-медвежьи облапил меня. – Ты ж, ебтыть, даже не понял, что ты сделал. Ты ж, едрить во втулку, сына новорожденного моего, спас. Дай-кося я тебя обойму…