Я пас в СССР!

Колька достает из позвякивающего рюкзака пару бутылок «Пшеничной», оба моих деда одобрительно кивают и подвигаются ближе к расстеленному на поляне куску брезента, изображающему скатерть-самобранку. Колька, кстати — без левой руки, пустой рукав подвязан узлом, чтоб не болтался. И кажется мне, что это не бытовая травма и не по пьяни руку отморозил. Мне, ясен перец — не наливают, хотя я умотался не хуже некоторых, аж пошатывает и ещё ведь идти скоро. Поэтому уничтожаю продукты: сало, вареные яйца и крупно порезанную луковицу. Вкуснее я ещё в этом времени не питался!

Первую бутылку мужики на пятерых (дядя Паша отказывается, говорит что потом под уху грамм сто пропустит) распивают быстро, а вторую дед Саня прибирает себе, строго выговаривая сидящим за столом:

— Вы сюда пировать приехали? Неча пьяным по берегу бродить!

— Да у нас ещё есть! — Вскидывается Колька.

— Это хорошо, что есть! — Подключается Арлен. — Вечером под уху достанешь!

Я бы сейчас поспал лучше, но делать нечего — встаю и иду за дядей Пашей, начинай сначала. Впрочем, рыбачить у большой реки попроще, чем пробираться по кустам, да и Гегель с Кантом здорово помогают — не приходиться рыбную мелочь в траве выбирать, чтоб выбросить обратно в реку. Они её хрумкают так, что только зубы клацают.

Тут хариуса не попадается, зато выуживаем с пяток налимов, дядька радуется: «Во, возьмешь, Вань, домой! Нина у нас любит налима, да и Шурке полезно будет печени поесть жаренной, а то взяли моду, на Урале детей рыбьим жиром пичкать!» Так то ни я, ни Саша — этот рыбий жир сроду не ели, были попытки со стороны мамы нас принудительно кормить этой богомерзкой субстанцией, но окончились ничем. А вот налим — вещь, мы хоть на севере его за сорную рыбу считали, но здесь пойдет и налим. И хариуса надо взять обязательно, тоже съедим!

Первая декада апреля, темнеет рано, поэтому с дядькой мы ходили недолго, как стали сгущаться сумерки — вернулись к стоянке. А рыбы не меньше добыли, чем с Арленом. На месте бивака горел костёр, кипело ведро с ухой, Колька, Димка и Вовка уже сидели с чашками наготове, наблюдая за священнодействием дедов у очага, а с реки слышались приближающиеся голоса Андрея с Васей: «Хоп, хоп, хоп!» — и плеск весел. Это они распустили сеть, пустили её впереди лодки и веслами бьют по воде и кричат, рыбу в сеть загоняют, сейчас к берегу пристанут.

Достал из люльки фуфайку, бросил её у костра и прилег, вытянув гудевшие ноги — набегался сегодня. За малым не задремал, оставив без внимания приплывших мужиков. Только голос деда Сани заставил оживиться:

— Готова уха, подставляй чашки!

Ведро сняли вместе с перекладиной, в костер подбросили дров и взметнувшееся пламя осветило стоянку. Дождался своей очереди, устроил обжигающие руки эмалированную миску на брезенте, подцепил горбушку со стола и заработал ложкой. Пища богов! Ещё и рыбы дед навалил, вкуснотища! Мужики, само собой — зазвенели стопками. После третей рюмки я окончательно убедился, что Андрея связывает с друзьями нечто большее, чем работа.

Пили без тоста, не чокались и не выпили всё — оставили немного на дне, затем перевернули стопки, вылив остатки на землю.

— За тех, кого нет с нами… — Негромко комментирует Вася. Деды повторяют за парнями, ну оно понятно, не первый раз вместе сидят, часто приезжают.

Поели, немного посидели ещё, Колька ещё вытащил пару бутылок, на что Андрей рыкнул:

— Куда, жрать что-ли приехали?

— А чо не пить то? — Удивился дед Саня. — Вы же с ночевой приехали, дело молодое…

— Порыбачим ещё ночью, успеем нажраться! Не хватало с берега навернуться или с лодки! — Андрей чем-то был недоволен. — Да и нечего сразу всё лакать, мы до воскресенья здесь, ещё завтра ночь одну поживем. Вы то тоже не налегайте, домой ещё ехать! Ладно сами, пожили уже, так ведь Ванька с вами, его пожалейте!

— Ванька со мной поедет. — Успокоил Андрея дядя Паша, который за весь вечер выпил от силы пару стопок и обратился к дедам. — Давайте собираться, время к ночи.

Сразу, чтоб не возиться по темноте в деревне — отложил себе пару налимов, самого крупного хариуса и сел на заднее сиденье «Днепра», уцепившись за дядькину спину. Прадед, Александр Гаврилович — устроился в люльке, мотоциклы завелись и затарахтели, дядька крикнул деду на «Урале»:

— Давай, Арлен, потихоньку! Не гони только, а мы сзади!

Добрались благополучно, я только чуть не заснул несколько раз на ходу, день вышел насыщенный. Дядя Паша меня приводил в чувство, тюкая затылком своей каски по козырьку моей, взбадривая:

— Не спи, Ванька, приехали почти!

У остановки дядька притормозил, не глуша мотор, я слез с сиденья, забрал у задремавшего в люльке деда рюкзак с рыбой и домой, наконец то! Сейчас в ванну и спать, хорошо съездили!

Дома меня встречала вся семья, Сашка так и не ложилась, таращила заспанные глазёнки:

— Ваня! Плиехал! Ты на лыбалке был? Чего пливез? — Округлила глаза, увидев рыбу и с подозрением уставившись на меня (с рыбалки же приехал), строго скомандовала. — А ну-ка дыхни, Ваня!

И откуда что берется⁈

Глава 16

Глава 16.