Я побит – начну сначала! Дневники

Героями фильмов были девушки. «Девушка с гитарой» или «без адреса», реже «с характером». Но мы осваиваем тему женщины. «Ты и я» – возникла тема безвременно ушедшей Ларисы Шепитько. Тема новаторская. Она была и в этом первой.

Теперь пошли женщины: сладкая женщина, странная женщина и гражданка Никанорова – и сладкая, и немножечко странная.

Раньше дети писали: Коля + Люда = Любовь. Я видел надпись: Петя + Оля = развод. Не страшно, можно и о разводе, лишь бы утверждалась антимещанская тенденция.

«Как? Для детей о жизни взрослых? О любви взрослых? Детям об учебе надо думать, а вы…»

Если не скажем мы, скажет улица, цинизм мещанина. Любить разучит учитель, толкающий на ложь, ханжество и т. д.

Герои труда, герои боев, герои морали и герои любви – вот необходимые герои кинематографа для детей сегодня.

Невероятное о жизни и правда о невероятном – вот что интересно.

Тридцать с лишним лет я выхожу на детскую аудиторию: сначала в самодеятельности, потом на профессиональной сцене, в кино, на телевидении.

У работников детского кино судьба могла бы складываться куда легче, куда предпочтительнее, но оно более щедро к искусству и жизни, чем жизнь к нему. Детская тема дала кинематографу такие имена, как А. Тарковский, А. Кончаловский, Г. Данелия, И. Таланкин, О. Иоселиани, С. Бондарчук, Ю. Карасик, А. Эфрос и т. д. В ответ мало что сделалось. Детский зритель дает львиную долю сборов. Спрашивается, отчего это так надменно держится большой кинематограф с тем, на чьи деньги он существует?

Год ребенка для меня праздник, но не только: осмысление своего пятидесятилетия. Многое, очень многое сделано, но хочется думать о том, что еще надо сделать. Что происходит. Жизнь ставит тысячу новых вопросов, требует новых ответов.

В Индии, где детей воспитывают на «Рамаяне» и народных легендах, на понимании добра, терпимости, величия духа, свободы от ветхих и зыбких благ меркантильной жизни, там храмы, слоны, корова – священное животное.

Я снимался в фильме – «Али-Баба и сорок разбойников». Самолет из Шереметьева взял курс на юг, пролетев 8,5 часов. Я очутился в Дели, вечером был уже в Бомбее. Я вышел на улицу, увидел детей, голодные глаза, утром – школа, форма… Так начинался для меня 1979 год, объявленный годом ребенка…

В международный год ребенка наша обязанность – создать телевидение для детей мира… Я мечтаю о пятой программе… международной. О программе шедевров, о мировом обмене.

Темно-зеленая тетрадь

1980

Январь, 1980 г

«Алые паруса» А. Грина

Борис Степанцев[32] несколько лет толкует об «Алых парусах», сейчас запустился на ТВ. Хочет делать картину, сочетая реальных и рисованных артистов. У него нет художника. Я советую ему Сашу Кудрявцева, очень хочется помочь парню.

Стали с Сашей обсуждать Борин замысел: зачем сочетание рисованных и реальных героев. Кое-что пришло в голову и так понравилось, что стало жаль отдавать. Но – отдам, лишь бы взяли Сашку.

Рисованное? Что? Почему? И когда? Ассоль рисованная – это и есть главная ее реальность. Ассоль рисованная – это Ассоль более всего! Вот Ассоль спит – рисованная Ассоль. Реальные матросы сходят с трапа, идут по лесу. А рисованная Ассоль спит в лесу: тихо вздымается рисованная грудь с просвечивающими сквозь платье рисованными сосками. Ее находят и несут на корабль. Но! Ведь она – рисованная! И это – Ассоль! Когда реальные матросы поднимают ее (рисованную!), то она все так же мирно спит, все в той же позе, как и на траве, и, как ни странно, она преспокойно спит, даже не касаясь рук, которые несут ее на корабль, она парит над этими руками, такая легкая и воздушная. Кажется, что достаточно одного движения воздуха от рук – и ее уже можно поднять, и они несут ее как бы на воздушной подушке, и ей, так как она все-таки нарисованная, не надо менять позу…

Она (она же нарисована) может войти в рисунок, в натюрморт, сорвать виноградинку и съесть ее, и на натюрморте останется хвостик от сорванной виноградинки; она может взять бокал с картины и выпить воды, дать Грею виноградную кисть с натюрморта.

Рисованная Ассоль – это более всего Ассоль, это наконец-то Ассоль, это настоящая Ассоль, Ассоль-образ. Она рисованная не оттого, что она мечта, а оттого, что она именно реальность, она в рисунке – более всего художественная реальность, и тут ей можно все…

Если реальная Ассоль начнет раздеваться, то рисованная… Вернее, так: реальная Ассоль может раздеться и быть совершенно голой – уже в рисованном виде. И это уже возможно даже для Ассоль.

А какое счастье обнять нарисованную Ассоль! Боже, какое немыслимое счастье реально поцеловать образ! Боже! – это же реальное «Я помню чудное мгновенье…»

Когда я маленьким читал «Аэлиту» А. Толстого, я был влюблен в нее и чуть ли не слышал этот сигнал «Где ты? Где ты, Сын Неба?» Реальное и фантастическое! Тут «рисованность» героини вовсе не условность, а наоборот – реальность. Если зритель влюбится в рисованную Ассоль так же, как я был влюблен в Аэлиту, произойдет самое большое – принципиальная победа искусства как истинной реальности.