Я помню, любимая, помню…

Да! Теперь решено. Без возвратаЯ покинул родные поля.Уж не будут листвою крылатойНадо мною звенеть тополя.Низкий дом без меня ссутулится,Старый пес мой давно издох.На московских изогнутых улицахУмереть, знать, судил мне Бог.Я люблю этот город вязевый,Пусть обрюзг он и пусть одрях,Золотая дремотная АзияОпочила на куполах.А когда ночью светит месяц,Когда светит… черт знает как!Я иду, головою свесясь,Переулком в знакомый кабак.Шум и гам в этом логове жутком,Но всю ночь напролет, до зари,Я читаю стихи проституткам

И с бандитами жарю спирт.Сердце бьется все чаще и чаще,И уж я говорю невпопад:Я такой же, как вы, пропащий,Мне теперь не уйти назад.Низкий дом без меня ссутулится,Старый пес мой давно издох.На московских изогнутых улицахУмереть, знать, судил мне Бог.1922

«Сыпь, гармоника! Скука… Скука…»

Сыпь, гармоника! Скука… Скука…Гармонист пальцы льет волной.Пей со мною, паршивая сука,Пей со мной.Излюбили тебя, измызгали,Невтерпеж!Что ж ты смотришь так синими брызгами?Иль в морду хошь?В огород бы тебя, на чучело,

Пугать ворон.До печенок меня замучилаСо всех сторон.Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!Пей, выдра! Пей!Мне бы лучше вон ту, сисястую, —Она глупей.Я средь женщин тебя не первую,Немало вас,Но с такой вот, как ты, со стервоюЛишь в первый раз.Чем больнее, тем звонче,То здесь, то там.Я с собой не покончу,Иди к чертям.К вашей своре собачьейПора простыть.Дорогая… я плачу…Прости… прости…

<1922>

«Пой же, пой. На проклятой гитаре…»

Пой же, пой. На проклятой гитареПальцы пляшут твои в полукруг.Захлебнуться бы в этом угаре,Мой последний, единственный друг.Не гляди на ее запястьяИ с плечей ее льющийся шелк.Я искал в этой женщине счастья,А нечаянно гибель нашел.Я не знал, что любовь – зараза,Я не знал, что любовь – чума.Подошла и прищуренным глазомХулигана свела с ума.Пой, мой друг. Навевай мне сноваНашу прежнюю буйную рань.Пусть целует она другова,Молодая, красивая дрянь.Ах, постой. Я ее не ругаю.Ах, постой. Я ее не кляну.

Дай тебе про себя я сыграюПод басовую эту струну.Льется дней моих розовый купол.В сердце снов золотых сума.Много девушек я перещупал,Много женщин в углах прижимал.Да! есть горькая правда земли,Подсмотрел я ребяческим оком:Лижут в очередь кобелиИстекающую суку соком.Так чего ж мне ее ревновать.Так чего ж мне болеть такому.Наша жизнь – простыня да кровать.Наша жизнь – поцелуй да в омут.Пой же, пой! В роковом размахеЭтих рук роковая беда.Только знаешь, пошли их на…Не умру я, мой друг, никогда.<1922>

Прощание с Мариенгофом