Я потерялась, Дикий

Как и моя металлическая дверь. На замок.

Ключ откладываю подальше. А сам иду на кухню. Доедать пиццу, которая была приготовлена вчера двумя старательными руками.

Сажусь на подоконник, смотрю в окно, и невольно опуская взгляд вниз. Жду, когда она выйдет из подъезда.

Дожидаюсь.

А потом взглядом провожаю её до такси. Хоть она и маленькая, всё равно вижу эту точку. Захлопываю двери такси и заставляю её отъехать от моего дома.

И она уезжает.

А я облегчённо выдыхаю.

Отлично.

Пора возвращаться в свою колею.

Глава 22. Потеряшка

Спустя несколько дней

— Сумку взяла? — папа бдит.

— Взяла, — киваю уверенно. — Всё взяла, папуль. Мне пора уже. Самолёт скоро прилетит.

— Да-да, — копошится. — Маме привет передавай, если она, конечно, слушать обо мне захочет.

— Захочет! — да как у него язык повернулся такое сказать! — Перестань. Вы же остались друзьями, всё хорошо. Я передам. Что-то ещё?

— Ага, — неловко кивает, и протягивает ко мне свои руки. Захватывает в тиски. Стальные. Такие твёрдые. От которых вряд ли убежишь.

И вроде меня обнимает папа…

Но почему я думаю о совершенно других руках, что обвивали мою талию в той самой реке, когда он только вытащил меня воды? Сам же потопил, но всё же…

Эх, Вика.

Дурочка ты.

Так легко привязываться к людям умеешь только ты!

— Обнять тебя забыл, — проговаривает отец, а меня на слёзы пробивает. Глаза щиплет и горят. — Приезжай на следующие каникулы.

— Если получится, — я не даю ему надежды. Я поступаю в университет всё-таки. Могу и не приехать. Тем более маму опять оставлять. Вряд ли. Поговорим по ватсаппу, или типа того. — Но я обязательно приеду. Ну, всё, папуль, мне пора.

Объявляют мой рейс.

И вот я отрываюсь от него, хватаю чемодан в руки, ещё раз улыбаюсь, машу рукой и ухожу.

Но только делаю несколько шагов, как застываю, словно восковая статуя.

— Я забыла!

Поворачиваюсь, лезу в карман джинсовых шортиков и подбегаю к папеньке, хватая его за руку.

— Ты чего, солнышко?

А я его не слушаю.

— Так держи! — отдаю приказ. Достаю из кармана фенечку, сделанную в виде браслетика и вяжу на его запястье. — Это чтобы ты смотрел на неё и обо мне думал! Я такое только самым близким и любимым дарю!

Восклицаю и всё же напоследок опять обнимаю папу, перед тем как убежать. Он говорит мне что-то ещё, успокаивает меня. Чтобы не заплакала.

Но я и не плачу. Он больше себя утешает, чем меня.

А мне и нечего плакать. Всё замечательно! И из России я улетаю на весёлой ноте. Каникулы выдались на славу.

Натягиваю улыбку и не снимаю её даже тогда, когда сажусь на своём место в самолёте и смотрю в окошко. А мне и не надо её убирать. Она — настоящая. И я, действительно рада, что мои каникулы в России кончились так.

Весело. С изюминкой.

Заканчиваясь новыми знакомствами. Которые и надо оставить здесь.

Я достаю телефон из сумки и ищу контакт, который записала как «Дикий».

Кидаю его в чёрный список.

И удаляю.

Чтобы соблазна написать не было.

А потом выключаю смартфон, смотрю в окошечко и пристёгиваю. Понимая, что…

Возвращаюсь обратно домой.

Не жалея ни об одном летнем дне.

Глава 23. Дикий

Я открываю дверь, не радуя почтальона.

— Да слышу я, задрал, — горланю недовольно. — Не глухой! Крикнул же, что иду!

— Простите, — жмётся пацан на месте. — Не слышал.

— Да фиг с тобой, — кидаю. Вообще пофиг. — Чего надо?

— Письмо вам, — трясётся и передаёт странный конверт в ладони. Рука у него подрагивает. Как и пальцы. Ходуном ходят. Ужас.

Выхватываю его рук. Закрываю дверь со звонким хлопком.

Я из ванной торопился. Нефиг ему на меня в одном полотенце смотреть. Не для него мама ягодку растила, как я.

Так, что там за письмо? Отправителя нет. Только конечный адрес. Мой. И получатель написан, как: «Дикий».

Хм, интригует.

— Ну-ка, что же там….

Разрываю аккуратно конвертик и открываю его.

Не понял.

— Это чё? — вырывается невольно.

Письмо какое-то… И… Резинка это что ли? Или браслетик?

Вытаскиваю его из бумаги. Синяя, плетённая.

И следом письмо.

Смотрю на него недоумённо, и ещё больше делаю это тогда, когда из него вываливаются деньги.

Какого х?…

Шальная мысль тут же ударяет в голову.

Да ну нет!

Спешно разворачиваю бумажку, и взгляд мозолит уже знакомый приятный почерк, который красиво расписался на белом листе бумаги.

Я сначала не хочу читать. Желаю только отправить это обратно со всеми добрыми словами.

Но тут же вспоминаю — она улетела.

Вчера утром. Специально рейс посмотрел, чтобы знать, когда из дома выходить. А то меня что-то прямо тянула мысль проводить её. Но не стал смущать. Её отец явно провожать пойдёт.

Поэтому сейчас вчитываюсь внимательно в строки.

«Прости, Дикий, но раз ты играешь нечестно, то и я буду так делать. Это те деньги, что ты потратил на меня. Те, что ты дал мне на шоколадки — я съела.»

Я невольно улыбаюсь. Сладкоежка и обжорка…

Продолжаю читать дальше: