Я познала хаос

Ошарашено смолкаю от такого ора. По всей видимости, кого-то проняло.

Тамара, зажав уши ладонями, сползает по двери и сжимается в объемный клубочек.

Интуиция подсказывает мне, что надо подождать. Спускаюсь со стойки, сползаю со стула и бреду к Фрэнсису. Встаю рядом и тоже подпираю собой стенку.

‒ Два мужика, да? ‒ кашлянув, протягивает он.

‒ Мы были зеленые и любопытные, ‒ огрызаюсь я.

‒ Держу пари, что чаще ты внушала ей идею, и первостепенное любопытство испытывала тоже именно ты.

‒ Эй, ты за кого меня вообще принимаешь, а?

‒ За манипулятора.

‒ Мне не нравится, что это фраза звучит как утверждение. ‒ Присматриваюсь к шевелениям в облюбованном Тамарой углу. ‒ Я могу тебя уволить или это прерогатива Виви?

‒ Ты можешь пожаловаться на меня Вацлаву. И тогда, уверен, он меня накажет.

Бросаю на Фрэнсиса взгляд исподлобья.

‒ Ты что, любишь получать наказания? На фига мне идеи подкидываешь?

‒ Я должен отвечать на твои вопросы. Это входит в мои обязанности.

С присвистом выдыхаю сквозь плотно сжатые губы.

‒ Ничего я этому придурку не скажу, ты же знаешь. Да и не думаю, что он будет так уж париться по всяким мелким капризам какой-то девки.

‒ Тебе уже давно стоило осознать, что подобное определение не относится к тебе ни под каким углом.

Громко фыркаю.

Да уж, я это и так поняла… Только вот вслух не буду говорить. Вдруг стошнит ненароком?

‒ Л-лето?..

Мгновенно срываюсь с места на зов этого тоненького неуверенного голоска.

Тамара дрожит и нервно покусывает цепочку подвески, придерживая ее обеими руками, словно малолетняя школьница, ожидающая сурового наказания за незначительный проступок.

Замедляюсь и остаток пути прохожу неспешным шагом, чтобы не спугнуть добычу… в смысле, невинное испуганное создание этого чудесного мира.

Пристраиваюсь на стуле и молча облокачиваюсь на стойку. Тамара, стоя напротив, вжимается спиной в полки.

Помещение погружается в тишину.

Хлоп!

К нам врываются два мальчика-официанта со швабрами наперевес.

‒ Тамара! ‒ пищит один из них и трясущимися руками выставляет швабру вперед.

‒ Все хорошо, ‒ хрипло говорит Тамара, хотя по ней не видно, что она так уж уверена в своих словах. ‒ У меня личная беседа. Оставьте нас.

‒ Точно? ‒ Второй не менее испуганный мальчик опускает «оружие».

‒ Да.

Официантики разворачиваются и синхронно вздрагивают, увидев Фрэнсиса. Пока они тут шумели, он не выдавал свое присутствие ни единым движением. Представляю их состояние, ведь при нынешней эволюции моего сопровождающего его вид даже в миролюбивой кондиции говорит примерно следующее: «завалю голыми руками».

Мальчишки, наперебой извиняясь, поспешно вылетают наружу, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь.

И наша славная компания опять окунается в тишину. Это жутко раздражает, но, видимо, в моей ситуации помочь сумеет лишь идеальное терпение.

Внезапно Тамара, которая все это время пугливо смотрела на меня, надувает щеки и издает стон.

‒ Лето? ‒ сипло спрашивает она.

‒ Да.

‒ Ты… прямо здесь и тут?

Не знаю уж, чем отличается «здесь» от «тут», но раз это важно, просто киваю.

‒ Лето?

‒ Да.

Неужели, по второму кругу пойдем?

‒ Мой любимый кофе?

‒ Ты не пьешь кофе, предпочитаешь напитки с его вкусом.

‒ Книга?

‒ Если тебя и можно застать с книгой, то поверх ее страниц все равно будет лежать какой-нибудь увеселительный журнал с комиксами.

‒ Не читаю я сейчас комиксы! ‒ Тамара, нервничая, сдвигает на бок ленту на волосах. ‒ Про моду покупаю.

Напряжено поджимаю губы.

‒ Мои… мои первые отношения?

‒ Не было. Красавчики не велись на твой шарм.

‒ Я с тех пор встречалась пару раз, не надо ля-ля, зараза! ‒ Тамара вспыхивает и с силой трет щеки. ‒ Моя… нет… мои…

Что-то не могу понять, выигрываю ли я в этой сумасбродной викторине или пока все зря?

‒ По моему мнению, у кого самая сексуальная задница?! ‒ выпаливает подруга и тяжело дышит, ожидая ответа.

А ее штырит не по-детски. Может, надо было все-таки ее пончиком вырубить? Для профилактики?

‒ У Виви. ‒ Потираю шею и, закатив глаза, повторяю: ‒ У Вацлава. Только от таких мыслей ты потом пару ночей заснуть не могла, потому что, с твоих же слов, он ‒ «адище во плоти», хоть и подросток.

‒ А-г-р! ‒ Тамара дергает руками и хватается за пышную прическу. ‒ Какого?.. Ты… ты… ты… тебя не должно здесь быть, да! Ты там! ‒ Она тычет пальцем вверх. ‒ Или вот там. ‒ Тычет в пол. ‒ Короче, за гранью житейской суеты. Отринь плохие мысли, забудь о незаконченных делах и воспари к свету!

А, может, ее молоточком приложить? Чтоб тоже к свету воспарила?

‒ Сдурела? ‒ сухим тоном интересуюсь я.

‒ О, черт, черт, черт! ‒ Тамара суетливо бросается то в одну, то в другую сторону и под конец тычет в меня в обвиняющем жесте сразу двумя указательными пальцами.

‒ Я так скучала, ужасно скучала!.. Я даже назвала кафе в твою честь!

Подпираю рукой подбородок и пристально смотрю на нее.

‒ Потрясающая честность, ‒ с ухмылкой оцениваю ее заявление.

Она пунцовеет еще сильнее.

‒ Заткнись! И умри там еще раз… скройся!.. Я несколько лет потратила на походы к психологам! А потом еще и психиатры подключились! Так что не собираюсь опять сходить с ума! С-с-сгинь!