Я приду плюнуть на ваши могилы...

— Я чувствую свою ответственность за замок, — медленно растягивая слова, объяснил сэр Ричард, глядя в лицо Уильяма, оставшееся высокомерным даже после смерти. — Да, я отвечаю за замок, за землю, за людей, ее обрабатывающих. Они надеются на меня так же, как их предки надеялись на моих. Но случилось так, что я не смогу больше содержать мое королевство.

Священник, следующий за ним по пятам и тоже остановившийся у могилы, скрестив руки на груди, сказал:

— До меня дошли разговоры о ваших трудностях, сэр Ричард, но я думал, что это сплетни.

— Хотел бы я, чтобы это было так! К несчастью, все гораздо хуже. Необходимость принуждает меня продать замок, чтобы спасти земли. Другого выхода нет. Один американец хотел было его купить, но…

Он прервал свою мысль. Священник поднял голову и сказал:

— О! В самом деле, американец? А что же власти? Разве они не могут…

— Власти предложили мне превратить замок в тюрьму или атомный завод. Я не могу этого допустить. Замок является сокровищем, которое мне доверили, и мне мучительно больно, что я не могу его спасти. Если бы у меня был наследник… Но у меня его нет. Мое существование заканчивается… гибелью моего наследственного королевства, если можно так выразиться. Мои подданные вложили в меня всю свою надежду, а я не смог…

Есть одна история… очень странная… подобно всем легендам о старинных замках.

— Расскажите мне ее, сэр Ричард, вам станет легче.

— Один король искал убежище в моем замке. Это был Карл I. Он не только потерял Лондон и Суссекс, но ему угрожала потеря трона.

Священнику был известен этот исторический эпизод, но он не стал прерывать сэра Ричарда, который любил вспоминать о нем. И он продолжал:

— Его подданные взбунтовались против него потому, что он их разочаровал. Королей не прощают. Я тоже потерял Лондон, вы знаете, по своей собственной вине. Жена часто повторяла мне: «Вы должны были бы занять подобающее вам место в Лондоне». А теперь, кажется, я теряю и свой Суссекс вместе с подданными.

Говоря это, он не отрывал взгляда от лица священника.

— Мне кажется, что никто и никогда так и не узнал всей правды о смерти сэра Уильяма. Говорят, он отравился. Да это и неважно. Скажем, он отравился, когда узнали, что…

Он замолчал, протянул руку и дотронулся до каменных рук статуи, бормоча:

— Влажные, все время влажные. Помню, когда я был еще ребенком… они и тогда были влажные… и холодные.

— Солнце не проникает в церковь, вот они и холодные, — сказал священник.

Сэр Ричард, похоже, не слышал его. Он продолжал бормотать как будто бы для самого себя:

— Его предал один из его друзей, которому он безгранично доверял. Он все рассказал королю. По-моему, это был его первый министр. Он знал о существовании ребенка — незаконнорожденного сына.

Священник дотронулся до руки сэра Ричарда и участливо спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете, сэр Ричард?

Тот нетерпеливым жестом скинул руку священника и продолжил свое бормотание:

— Естественно… Все это правда… Его собственная жена никогда не имела детей и винила во всем его, утверждая, что она ни при чем. Но он-то знал, что может быть отцом!

— Что-то я не очень понимаю вас, сэр Ричард, — смутившись, сказал священник. — О ком идет речь? И откуда он знал, что может быть отцом?

Сэр Ричард повернулся к священнику и, сощурив глаза, ответил:

— Потому что у него был ребенок от королевы. Это ведь доказательство, не так ли?

Он коротко хохотнул, затем лицо его вновь стало серьезным и он медленно пошел к алтарю. Устремив глаза на цветной витраж, он спросил:

— Скажите… Действительно ли существует обиталище для душ?

— Я не знаю, — коротко ответил священник. — Что вы имеете в виду?

— Хорошо. Правда ли, что ОНИ живут в замке?

— Кто ОНИ?

— Моя жена говорит, что она ИХ слышит. Если ОНИ действительно живут в замке, то что с НИМИ будет, когда его разрушат? Неужели мне и за это придется отвечать?

Священник внимательно посмотрел на него и сказал:

— Сэр Ричард, мне кажется, что чашка крепкого чая и немного отдыха будут для вас очень полезны. Зайдемте ко мне в дом и…

Но сэр Ричард, не слушая его, продолжал:

— Что бы вы сделали, если бы эта церковь была разрушена по вашей вине, но без вашей на то воли?

— Я бы помолился, чтобы искупить этот грех, — спокойно ответил священник, — а затем продолжил бы исполнение своих обязанностей прямо на развалинах.

Сэр Ричард не добавил больше ни слова. Он резко повернулся и, оставив за спиной потрясенного священника, размашистой походкой вышел из церкви, вскочил в седло и галопом умчался прочь. Почти сразу же он почувствовал зарождающуюся в затылке боль, которая вскоре переместилась ко лбу и затем вниз за глазницы. Решив, что ему непременно нужно выпить стаканчик пива, он повернул к деревенской гостинице.

…Тени удлинились, когда он подъезжал к ней. Дверь была открыта. Спешившись, он услышал, как внутри идет бурная дискуссия, прерываемая громкими раскатами смеха, дискуссия, в которой упоминалось его имя. Он остановился, чтобы привязать свою лошадь, и прислушался. Владелец гостиницы — а это действительно был хриплый голос Джорджа Боуэна — говорил: