Я приду за тобой

Поэтому, не мешкая больше, закидываю на плечо сумку и покидаю комнату. Через обычную дверь. Дальше действую максимально быстро. Бегом спускаюсь по служебной лестнице на первый этаж и со всех ног несусь к кабинету отца.

И вот тут меня ждёт глубокое разочарование.

Приёмная, где раньше сидел секретарь, тоже разрушена. Дверь кабинета раскурочена чем-то взрывным. И уже с порога я вижу, что секретный ход, ведущий в тайник, вскрыт. Хочется спуститься и посмотреть, может хоть что-то уцелело… Но внутри поднимается удушающая тревога и отчётливое чувство опасности. Туда нельзя. Нужно уходить.

Сморгнув по новой навернувшиеся на глаза слёзы, я отворачиваюсь и иду прочь. Придётся обходиться без денег и семейных артефактов. Ещё бы убедить себя, что так будет лучше.

Уходить через парадное и главные ворота, чтобы потом топать в открытую по дороге, мне кажется слишком… неосторожным. Лучше пойду через сад, а потом гораздо более короткой горной тропинкой, которой пользовались слуги.

Крики в саду я слышу ещё до того, как открываю тяжёлую и на удивление уцелевшую дверь, за которой должна находиться мамина оранжерея. Застыв на пороге, обозреваю запущенное помещение, где власть уже давно захватили мамины плетущиеся любимчики и забравшийся снаружи красный плющ.

— На помощь! Кто-нибудь! Спасите! — орёт где-то за разбитыми окнами уже знакомый мне голос. Тот, что ломающийся и подростковый.

— Да никто тебя не услышит, болван, — гаркает второй, тот, что Юрген. — Разве что призрак твой, недоделанный.

— А что ты предлагаешь? Помирать здесь? — истерично кричит его товарищ.

Всё это звучит одновременно и приглушенно, и будто эхом. Где это они?

— Выбираться отсюда я предлагаю. Становись к стенке, я на тебя залезу.

— Ага, сейчас. Ты вон какой лось огромный. Давай, я на тебя.

— Да какая разница? Лезь уже, задохлик.

Дальше до меня доносятся лишь звуки возни и громкое пыхтение. Кажется, ребята куда-то свалились и теперь усердно пытаются выбраться. В голову приходит только одно место, куда здесь можно было упасть. Видимо, они тоже решили воспользоваться старой тропой, только в отличие от меня выбежали во двор и обходили южную башню. Вот и свалились в старый колодец за оранжереей.

И это… плохо. Сами вряд ли выберутся. Если только не оборотни… или представители ещё какой-то особо физически развитой расы. Но как-то не похоже.

Здравый смысл велит валить отсюда без оглядки и не тратить время, которое и так на исходе. Но совесть… от совести никуда не деться.

Вздохнув обречённо, сворачиваю к маминой каморке с инвентарём. Может, хоть его не растащили?

Слава небесам, инвентарь никого не заинтересовал. И каморка цела. А в ней, за вёдрами, лейками, всяческими тяпками и граблями стоит старая деревянная лестница. Она-то мне и нужна.

Провозившись минут десять, не меньше, чтобы вытащить её наружу сначала из каморки, а потом и из оранжереи, разбив попутно ещё одно окно у внешней двери, волоку свою добычу к колодцу. Тяжёлая, зараза. Зато с металлическими крюками сверху, чтобы можно было закрепить.

— Эй, вы. Лестницу даю. Осторожно, — кричу в колодец, нарочно делая голос грубее.

Ребята, наверное, слышали мою возню, потому что сидят тихо, как мыши. Опять призрака испугались?

— Лестницу? А ты говорил, что нас никто не услышит, Юрг.

Но я их уже не слушаю, поскольку занята тем, чтобы осторожно спустить свою ношу в тёмное отверстие колодца. Раньше его всегда закрытым держали. А сейчас массивная обитая металлом крышка валяется в кустах. Вот парней и угораздило.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ждать, пока они выберутся, мне резона никакого. Чем могла, помогла. Дальше сами. А мне уже не то что уходить, бежать изо всех ног надо. Тревожно как-то.

Закрепив надёжно крюки на краю колодца, ухожу, не прощаясь. Пусть лучше призраком считают.

Поспешно добравшись до садовой калитки, не выдерживаю и бросаю последний взгляд на отчий дом. Прощай, мой родной.

Закусив губу, тихо всхлипываю и ступаю на тропинку, делая первый шаг в неизвестность.

Я обязательно сюда когда-нибудь вернусь. И обязательно узнаю, за что убили мою семью. Но для начала должна выжить сама.

И уже отойдя на добрый десяток метров, внезапно слышу из битых окон замка ужасающий яростный рёв. А затем грохот. И ещё… ещё…

Ой, мамочки. Он тут. Так быстро. И явно пытается вырваться из ловушки потайных ходов.

Не раздумывая больше ни секунды, бросаюсь бежать изо всех ног.

— А-а-а-а, — раздаётся позади испуганный ор парней. Тоже оборотня услышали.

— Заткнись, Ванчек, — вопит Юрген.

— Ты сам орёшь.

Так переругиваясь, парни дикими лосями несутся вслед за мной, и вскоре начинают догонять.

— Эй! Это ты нам лестницу дал? — окликает меня кто-то из них двоих. За стуком крови в ушах и собственным хриплым дыханием, я уже не разбираю.

— Да, — выкрикиваю в ответ, старательно смотря под ноги, чтобы не навернуться на каменистой тропе.

— А там кто рычит?