Я приду за тобой

Однако стоит нам обогнуть зверинец и парочку фургончиков, как из-за следующего неслышно, будто призрак, выходит тёмная фигура. Ванчек каким-то чудом умудряется избежать столкновения, при этом чуть не врезавшись в колесо фургона. А я вот вильнуть в сторону не успеваю и на всей скорости врезаюсь в этого незнакомца, словно на скалу налетаю.

И отлетаю, точно так же, как от скалы, шипя от боли и чуть не падая на пятую точку.

От падения меня спасает мужская рука, клешнёй сомкнувшаяся на плече. Незнакомец легко, как щенка за шкирку, ставит меня на ноги.

— Осторожней, парень, — велит мне без малейшего намёка на эмоции в интонациях.

И у меня всё обрывается внутри.

Этот низкий хрипловатый голос я узнаю где угодно.



Глава 19

Меня кроет глупой безрассудной паникой. Я чувствую себя, как рыба, выброшенная на берег. Дыхание тупо перекрывает, в глазах темнеет, а сердце громыхает так, что он наверняка это слышит. Где-то на задворках сознания остатки здравого смысла вопят, что нужно собраться, нужно изобразить… что-то… парня, кажется… но я только и могу, что таращиться на своего преследователя, как последняя идиотка и открывать беспомощно рот.

В темноте его силуэт почти не различим. Только глаза по-звериному светятся. Жутко.

И эти глаза хищно сужаются, присматриваясь к улову, барахтающемуся в руке. Мне даже тихий вдох мерещится.

Ноги начинают неконтролируемо дрожать, обмякая. Ещё только обделаться со страху не хватало.

Именно эта мысль немного отрезвляет меня, вытаскивая из состояния оцепенения. Заставляя собраться. Если узнает меня сейчас, я буду виновата в этом сама. Нечего трястись, как последняя трусиха. Это не очередной мой кошмар, где я ничего не могу сделать, только скулить от ужаса.

— Отпустите, — хриплю, дёргаясь из его лапы и хватаясь за жилистое запястье.

И там, где я невольно прикасаюсь к обнажённой коже его руки, меня словно разрядами тока бьёт. Он что, как кот, электризуется?

— Многоуважаемый тан, а что вы здесь делаете? — внезапно приходит мне на выручку Ванчек. — Вам тут быть нельзя.

— Да неужели? — поворачивает голову к парню оборотень, даже не думая меня отпускать.

— Да-а-а, — дрогнувшим голосом уверяет мой товарищ, испуганно отступая.

— А если я скажу… что заблудился? — насмешливо интересуется князь волков.

— Мы вам не поверим. Но покажем, куда идти, — храбрясь, вздёргивает подбородок Ванчек. — Отпустите моего друга.

— Друга? А почему… друг сам за себя не скажет? — голос оборотня становится вкрадчивым, и он снова обращает свой взгляд на меня.

— Так вы же страшный, как бес. Вот у него и язык отняло, — явно почувствовав себя смелее, выдаёт довольно рациональное объяснение мой юный защитник. По-прежнему держась на расстоянии.

— Страшный, значит? — волк склоняет голову набок, явно рассматривая меня… и внезапно разжимает пальцы, отпуская моё плечо.

Неужели не узнал? Ведь не узнал же! Иначе, разве бы отпустил?

Отскочив от него на пару шагов, я с огромным трудом заставляю себя вспомнить, что стремглав бежать сейчас ни в коем случае нельзя. Во-первых, потому что нет лучше способа спровоцировать хищника на погоню. А во-вторых — этим я сразу себя выдам. Поэтому и замираю испуганным зайцем, пристально наблюдая за тёмной фигурой.

— Ну да, — расхрабрившийся Ванчек даже хмыкает. — Я-то немного привычный к оборотням. А Янко, наверное, первый раз вашего брата в темноте увидел. Вы волк, наверное, да?

Небо, этот парнишка реально безбашенный, если смеет так смело разговаривать с этим жутким оборотнем. Вопросы ему задавать… И что он имеет в виду, называя себя привычным? В таборе есть оборотни? Кто?

— Да, волк, — ровным тоном подтверждает князь Дамиан. — А с вашим табором медведь ездит, как я чую? Мне бы поговорить с ним.

— Это вы завтра приходите. Ба не любит, когда кого-то во время представления от работы отвлекают. И нас она сейчас ждёт. Ещё влетит из-за вас. Так что мы пойдём. Да, Янко?

Мой защитник с демонстративной смелостью шагает в нужном направлении мимо оборотня.

— Да, — выдавливаю я задушено и часто киваю, для убедительности. И, следуя за парнишкой, бочком пробираюсь к просвету между кибитками.

— И вы это… не ходите тут всё-таки, — напоследок кричит Ванчек оставшемуся стоять на месте волку. — Ба узнает, и разозлится. А когда она злится, то может и проклясть ненароком. Вам оно надо?

И к моему облегчению он снова пускается бегом. Это и мне служит сигналом, что можно припустить быстрее, унося ноги.

Небо, неужели пронесло… опять? Долго такое везение длиться не может.

— Как… как ты понял, что он волк? — спрашиваю у парня на бегу.

— Глаза горят, как волчьи, жёлтым. У медведей белым ночью бликуют, — объясняет мне запыхавшийся Ванчек. Выбежав к парадному входу шатра, мы убавляем шаг. И меня продолжают просвещать: — У кошаков всяких, как мне Микула говорил, в основном зеленовато-жёлтым, но они есть разные. Правда, рысей редко можно встретить за пределами их земель. Тигров ещё реже, а уж о заморских всяких котах тут и вовсе мало кто знает.