Я — принцесса Диана

Особенно ребят воодушевил рассказ Дианы об операции. Оба, и Уильям и Гарри, хвастались перед ребятами в школе тем, что их мама такая смелая. Больше брата, естественно, упивался восторгами друзей импульсивный Гарри. Ему очень нравилось, что в классе бурно обсуждалось, какая храбрая принцесса Уэльская. Он ею гордился!

Впечатлительный парень надолго запомнил картинку, которую нарисовала Диана: он живо представлял большую фигуру доктора, выходящего из операционной в ботинках, заляпанных кровью только что спасенного мальчика.

«Я не живу по правилам… Я руководствуюсь сердцем, не головой».

То, что ее новый кумир принадлежит к иной культуре, совершенно не смущало принцессу. Диана всегда интересовалась разными религиями и течениями. Она не могла причислить себя ни к одной конфессии.

Живо интересуясь римским католицизмом, индуизмом, каббалой, даже эзотерикой она давно поняла, что ей тесно в рамках одной религии. Ислам, пожалуй, привлекал ее больше всего. Восточная культура казалась загадочной, непонятной и во многом заманчивой. А может быть, принцессу к общению с одним из главных мужчин ее жизни подготовила сама жизнь? Еще во времена своего бурного романа с Хором, который, как мы уже говорили, был специалистом по мусульманской культуре, она начала проявлять интерес к исламскому искусству и философии.

В свое время прослушала в Королевском антропологическом институте несколько лекций известного профессора Кембриджского университета Акбара Ахмеда и задала ему множество волновавших ее вопросов. Серьезно обсудить все мучившие ее темы в институтской аудитории было невозможно, и Диана несколько раз приглашала его к себе в Кенсингтонский дворец. Там, неспешно и по — восточному обстоятельно Акбар Ахмед готовил ее к встрече с другим, совершенно непонятным европейцу, миром. Именно благодаря Ахмеду во время первого визита в Пакистан, на родину Хасната, который состоялся еще в середине ее венценосного брака, она с легкостью сумела достучаться до сердец, настороженно встретивших чету Уэльских местных жителей. И смогла выполнить казавшуюся поначалу нереальной задачу: снять у местного населения напряженное отношение к монархии колонизаторов.

«Думаю, вы можете сыграть огромную роль. В отношениях между двумя цивилизациями существует пропасть недопонимания, устранить которую под силу только такому человеку, как вы».

(Акбар Ахмед)

«Как я могу улучшить взаимопонимание между мусульманским миром и Западом? Какую роль я могу при этом сыграть лично».

(Диана)

Диана твердо решила выйти замуж за любимого мужчину. Ей казалось, что надо только дождаться развода и все проблемы кончатся сами по себе.

Она заранее «зондировала почву», выясняя, возможно ли заключить с Хаснатом тайный брак. Правда, ответ ее не обрадовал. Никто не брался за совершение обряда в обход официальных властей. И это неудивительно. Все — таки речь шла о матери наследника британской короны.

Но вот что действительно удивляет, так это факт, что Диана проводила все переговоры, даже не поставив в известность потенциального жениха. Когда все раскрылось, уравновешенный Хаснат вышел из себя.

Диана в очередной раз наступала на любимые грабли. Снова в ней проснулся инстинкт собственницы. И выражалось это не только в попытке единолично решить вопрос с браком. Диана начала, как и прежних своих любовников, преследовать Хасната постоянными звонками и требованиями уделять ей все свое время. Парадокс, но она не понимала, что пытается бороться с тем, за что полюбила этого целеустремленного мужчину: с его делом. С призванием. И попытка поставить восточного мужчину перед выбором между ней и хирургией была опасна в первую очередь для нее!

«Для того чтобы в любую минуту связаться с Хаснатом, Диана решила подарить ему мобильный телефон, но он не принял подарок. Когда Хаснат был на дежурстве, принцесса могла связаться с ним только через пейджер. Однако подобный вид связи ее никак не устраивал. Диана стала названивать в больницу…»

(Симона Симмонс, подруга Дианы)

Но даже не это стало главным камнем преткновения в их отношениях. Искренне любящие люди — а они оба любили сильно и глубоко — находят, в конце концов, спасительный компромисс.