Я пришел убить хорвата

Когда Марек на звонок пошел открывать дверь, я сунул руку под куртку и на всякий случай снял пистолет с предохранителя и взвел курок. Патрон в патронник был загнан заблаговременно. Конечно же, лучше обойтись без крайних мер, более того, в том, что подобные меры не понадобятся, не сомневался… Однако случай, как известно, может быть всякий. И к нему лучше быть готовым загодя. Если бы ТОГДА я не погорячился и продумал все нюансы предстоящих действий, не пришлось бы столько лет столь щедро вычеркивать из собственной жизни.

Короче говоря, к моменту, когда в комнату вошел Пегий, я уже сидел в прежней вальяжной позе, сжимая в руке пузатый стаканчик с коньяком.

Как и в прошлый раз, мы не поздоровались. Ни за руку, ни даже кивком. Правда, в отличие от предыдущего нашего рандеву, в комнату не вошли ни Марек, ни мордоворот. Переговоры проходили, как говорится в официальных протоколах, с глазу на глаз. Что ж, быть может, для меня это сейчас и неплохо. В любом случае звать их сюда мне не хочется.

Шеф подвинул кресло, в котором до него сидел Марек, поближе к столике. Уселся. И уставился на меня.

Какое-то время мы так и сидели молча. Я — потягивая ароматный крепкий напиток. Он — пытливо и выжидательно глядя на меня.

Пегий не выдержал паузу первым.

— Ну и как ты все это мне объяснишь?

Сегодня он говорил без ужимок, без потирания ручек и без ёрничания.

— Что именно?

Мы понимали друг друга, мы играли в одну игру. Такая ситуация была на руку мне и невыгодна ему. Это его раздражало, а меня, соответственно, забавляло.

— Только давай-ка без этих твоих фокусов! — сдержанно бросил он. — Без фокусов давай.

— Так и быть, уговорил. Давай без фокусов, — согласился я. И тут же, не давая ему возможности вставить хоть слово, спросил: — Ты принес мне паспорт?

Он не ответил, запнулся. Запнулся буквально на какую-то долю секунды. Потом он попытался что-то сказать, но было уже поздно.

— Вот видишь, — укоризненно покачал я головой. — А ты предлагаешь разговаривать без фокусов…

У мужчин в такой ситуации есть всего лишь несколько способов сгладить неловкость ситуации. Закурить, например, причем, лучше трубку, что занимает больше времени… Пегий избрал второй путь: он потянулся за бутылкой.

— Опять Марек в наши запасы залез… — с досадой и вроде как по-свойски заметил он.

— Так ведь это ж только для меня, — насмешливо ответил я ему. — Для меня можно.

Шеф хмыкнул:

— А в прошлый раз ты мне не показался таким нахалом. Не показался нахалом…

На языке так и вертелось, чтобы сказать ему что-нибудь в том же духе, что, мол, зато он в прошлый раз выглядел куда более глуповатым, но воздержался.

Пегий налил себе коньяк и тоже откинулся в кресле.

— Так почему ты не пришел к машине?

Прав я в своих опасениях или неправ, говорить о том, что предполагал, что меня там попросту пришлепнут, в данной ситуации счел излишним. Признаться, даже стыдновато признаваться в том, что побаивался… Потому перевел разговор в более актуальное для меня русло.

— А почему же ты до сих пор не приготовил для меня документы?

— Это не так просто, — пробормотал он.

Ага! Эта его фраза косвенно подтверждает основательность моих подозрений. Получается, что еще в прошлый раз, обещая к нынешнему дню выполнить свою часть обязательств, он допускал, что нынешней встречи не будет.

— Так ведь никто и не говорит, что это просто, — не стал я уличать его в непоследовательности. — К слову, контейнер взломать тоже не так-то просто… Но тогда выходит, что при нашем предыдущем разговоре ты не знал, насколько это сложно? Может, тебе это вообще не под силу?

Впрочем, шеф уже и сам понял, что подставился, а потому счел за благо попытаться вернуть тему в течение, выгодное для него.

— О документах потом. Сейчас главное: ты сделал то, о чем мы договаривались?

Нет, коньяк по-американски, маленькими глоточками, цедить довольно неприятно. Лучше уж по-русски, хлопнуть стопочку или целый стакан, а потом закусывать.

Так я и сделал. Махом допил остатки благородного напитка — какой-нибудь французский аристократ с родословной, выводящей его непосредственно к Карлу Великому, наверное, в обморок бы упал, увидев такое кощунство — и принялся цедить остывший кофе.

Пегий не выдержал:

— Почему ты молчишь?

Пришлось небрежно пожать плечами.

— А зачем тебе что-то говорить? Ты же и сам прекрасно знаешь, сделал я это или нет.

— Откуда же я могу это знать? — прикинулся он ничего не понимающим.

— Как это откуда? — я тоже удивленно округлил глаза. — От того парня, который меня инструктировал перед акцией. Он ведь работает на станции. Или где-то в непосредственной близости от нее. Или, что наиболее вероятно, в системе, которая обладает достаточной информацией, в транспортной милиции, например… Разве не так?

Пегий поморщился. Чувствовалось, что ему не нравится само течение разговора.

— Слушай, Беспросветный, хватит тебе строить из себя хрен знает что. Ты можешь говорить четко и ясно?

— Могу, — согласно кивнул я. — Говорю четко тебе четко и ясно: когда и где я получу документы?