Я расскажу…

Через пару минут мы сидели в моем бывшем классе и уже наперебой с Доной рассказывали друг другу почти идентичные истории. Сейчас она уже не была моей учительницей и поэтому позволила себе посвятить меня в ее личную историю, как десять лет она не могла избавиться от отца ее детей! Как сначала он, так же, как и Джон, нигде не работая, играя в компьютерные игры, только и занимался дома тем, что издевался над их двумя детьми. Потом, когда они с мужем развелись, разделив имущество пополам, он забрал свою половину денег и где-то промотал их. На коленях приполз обратно к Доне с собачьими глазами и умолял разрешить остаться всего на недельку потому, как деваться ему некуда… Потом немного задержался, нашел повод и еще задержался… А, потом его даже через суд было не выселить!

– Но ведь это же мой дом! И в моем доме живет чужой нам человек! – возмущалась я.

– Да, Катя. Дом твой, а жить он будет там до тех пор, пока не нейдет себе другого жилья и денег, чтобы его снять. – Она обреченно качала головой в поддержку своих слов. – На улицу его не выбросят! Таков закон…

Дона, своей историей и этими ее словами будто встряхнула меня! Я не могла, как она, ждать десять лет!!!

Я позвонила Джону и назначила встречу в парке центра города, на всякий случай неподалеку от полицейского участка. Дона захотела пойти со мной. Она сказала, что попробует поговорить с ним по-хорошему и как-то помочь в сложившейся ситуации. Конечно я согласилась! Было гораздо спокойнее зная, что у меня есть «надежное плечо друга».

Джон приехал. Бравый такой! Смелый! С мерзкой ухмылочкой на лице! Подходя по дорожке ко мне, он заметил, что Кирилл сидит недалеко, на скамеечке с незнакомой женщиной.

– Это кто? Твой юрист? – и улыбочка его начала меняться, стала гаденькая такая, трусливая уже.

– Нет, не юрист. – Мой голос звучал очень жестко. – Только, в любом случае, в эту историю уже замешано слишком много народа!

Во время разговора я держала в руках пакет с бумагами из суда – тот самый бланк и, как бы невзначай, кивнула Джону, указывая на эти бумаги. Из пакета высовывалось всего лишь название «Заявление о домашнем насилии», но ведь Джон не знал, что заявление не заполнено. Я врала ему, что мы так же написали на него заявление в полицию, что посетили психолога, и теперь у меня есть заключение от врача, в котором подробно описывается мое и Кирюшкино состояние, и чтобы поставить хорошую, убедительную точку, я дала послушать ему аудиозапись, что сделал Кирилл на мой телефон.

– Если не хочешь больших неприятностей с законом, тебе лучше уехать из моего дома! Я дам тебе десять тысяч долларов – это все, что у меня есть! Если я смогу продать дом с хорошей прибылью, я дам тебе еще… Хотя, честно говоря, все, что ты заработал, ты уже проел, пропил и прожил. Сейчас я даю тебе три дня, и ты убираешься из моего дома, или я иду в суд вот с этим заявлением, даю ход заявлению в полиции, и тебя посадят!

Никогда! Никогда в жизни я еще не блефовала так убедительно!

Видимо, Джон не знал законов… Через мгновение в его мозгах процесс пошел, и я увидела реакцию. Он явно испугался!

Я ликовала!

Стараясь держать себя в руках, я смотрела не него в упор, и мое сердце колотилось от восторга победы, хотя я и понимала, что это еще не конец.

Через минуту подошла Дона, а я, не имеющая ничего больше сказать, отвернулась и зашагала к Кирюшке.

Бедный мой ребенок! Он сидел на скамейке, не шевелясь и даже не поворачиваясь в сторону Джона.

– Зайка, не бойся! Все уже хорошо! – я подняла ребенка, поставила на скамейку, обняла его крепко и выдохнула. – Поживем еще несколько дней в отеле, а потом, когда Джон съедет, вернемся домой.

Джон и Дона еще долго о чем-то говорили. Потом она расскажет мне, что Джон поведал ей о его великой любви ко мне и к ребенку, как он старался для нас, а мы не оценили. Все в таком духе. Не интересно!

Правда, Дона, размякнув от его слезливых откровений, от моего имени дала ему пять дней на то, чтобы Джон покинул наш дом, так как три ей показалось слишком коротким сроком. Да, и Бог с ней, с Доной! В любом случае ее присутствие в этой истории сыграло для меня огромную роль и спасибо ей, конечно, великое!

Через пару часов мы с ребенком подходили к дому, чтобы собрать кое-какую одежду, ноутбук и форму для работы, ведь нам еще несколько дней предстояло прожить в отеле.

Джон стоял на улице около забора с сигаретой в одной руке и с бутылкой пива в другой. Он уже был пьян. Злобно сверкая глазами, он рассказывал соседу, какая я русская тварь и как жестоко я поступаю с ним.

Я сказала Кирюшке, чтобы тот оставался стоять на улице, отдала ему свой телефон и попросила снова записывать, если Джон начнет скандал. Сама же молча прошла в дом и начала собирать наши с сыном вещи. Я быстро побросала в большую спортивную сумку все самое необходимое, насыпала побольше сухого корма в миски для котов и вышла на улицу. Там, уже на ступеньках дома, стоял Джон с отвратительной ухмылкой на пьяной роже.