Я, Роми Шнайдер. Дневник

Италия. Режиссёр Дино Ризи. В ролях: Роми Шнайдер (Анна), Марчелло Мастроянни, Ева Мария Майнеке, Вольфганг Прайс.

1982

Прохожая из Сан-Суси (La Passante du Sans-Souci / Die Spazierg"angerin von Sans-Souci)

Франция — ФРГ. Режиссёры Жак Руффио, Жак Кирснер.

В ролях: Роми Шнайдер (Эльза Винер / Лина Баумштайн), Мишель Пикколи, Венделин Вернер, Хельмут Грим, Доминик Лабурье, Мария Шелл, Жерар Клейн, Матьё Карьер.

Интервью

«Я исчерпана до дна..»

Интервью с Роми Шнайдер, опубликованное в журнале «Штерн» 23 апреля 1981 года

(Шт. — «Штерн », Р.Ш. — Роми Шнайдер)

Шт.

: Почему вы так пугаетесь, если некий человек подходит к вам и восхищённо спрашивает, правда ли, что вы — Зисси?

Р.Ш.: Потому что я ненавижу этот образ. Что ещё я дам людям, кроме этой вечной Зисси? Я ведь уже давно не Зисси и вообще никогда ею не была. Я — несчастная женщина 42 лет, и зовут меня Роми Шнайдер.

Шт.: Откуда французы вообще знают Зисси?

Р.Ш.: Все три фильма про Зисси трижды шли здесь по телевидению. Мой сын Давид сказал: мама, ты уж не сердись, но лучше я посмотрю вестерн по другой программе. Только моя маленькая дочка всё это посмотрела.

Шт.: И всё же почему Зисси даже двадцать лет спустя всё ещё проблема для вас?

Р.Ш.: Все эти фильмы были сняты в своё время, они ему соответствовали, и людям это понравилось. Но я не могу об этом говорить, как о многих других моих фильмах, не могу нормально реагировать, могу только повторять: нет, я не Зисси, я Роми Шнайдер, я всего лишь играла Зисси — давным-давно...

Шт.: Но с другой стороны вы — возмутительница общественного спокойствия, поскольку что бы с вами ни случилось — не важно, выкидыш, свадьба, развод или новый фильм, — поколение Зисси тут же принимается вопить, взывая к своей чистой, невинной императрице. И тогда для одних вы — шлюха, а для других — всё ещё мадонна, с которой мир сыграл злую шутку.

Р.Ш.: Я хочу покоя. Я ненавижу шумиху и паблисити, весь этот шоу-бизнес. И я вовсе не их Зисси, около которой они все до сих пор отираются. Конечно, тогда было чему радоваться, получив эту роль. Тогда это считалось чем-то вроде счастья.

Шт.: Редкостное счастье. Очень по-немецки: ваш отчим Блатцхайм, которого вы называли «Дэдди», и ваша мать Магда Шнайдер помогли этому счастью.

Р.Ш.: Я никого не хочу обижать, я благодарна моей матери, и мне не в чем её упрекнуть.

Шт.: Может, это и есть ваша «проблема Зисси»? Не желаете никому причинять боль?

Р.Ш.: Это так, именно так, но скорее всего я просто не могу иначе, вот такие у меня жизненные установки. Я даже хотела поменять имя, ещё тогда, в Париже, на Розу Альбах. Но не позволила себе это сделать, чтобы не ранить мою мать. С другой стороны, я же тогда очень хорошо себя чувствовала как дочь и кинозвезда. Весь этот мир кринолинов, вальсов, флирта, всегда в декорациях от Маришки...

Шт.: Любая юная девушка реагировала бы так же. Но ведь сегодня вы знаете, что этот мир Зисси не имеет ничего общего ни с детством, ни с юностью, ни вообще с жизнью?

Р.Ш.

: Сегодня — да, но ведь надо было ещё научиться это понимать. Всё, чему я научилась, я узнала из кино, — что-то больше, что-то меньше. В 14 лет я окончила школу и сразу же снялась в фильме «Когда вновь расцветает белая сирень».

Шт.: И значит, жизнь для вас — или кино, или как в кино.

Р.Ш.: Вот именно. Отсюда — моя проблема, почему мне сегодня так плохо. Я сделала слишком много фильмов. Но у меня же двое детей, я люблю их, а они нуждаются во мне.

Шт.: Сколько денег вы, собственно, заработали на фильмах о Зисси?

Р.Ш.: Этого я не знаю, правда. Я никогда не умела обращаться с деньгами, я только знаю, что главным образом на них зарабатывали другие, но денег больше нет. И я не сама их потратила.

Шт.: Стало быть, ваш отчим Блатцхайм их растранжирил?

Р.Ш.: Денег нет, баста. Я полагаю, последний ресторан, в который Блатцхайм вложил мои деньги, когда-то уже тоже потерпел крах. Он всегда обо всём заботился. За четвёртый фильм «Зисси» мне предлагали миллион марок наличными, но я наконец-то, первый раз, сказала — нет. Мне хватило всего этого по уши. Это было в Берхтесгадене. После скандала я ушла в свою детскую и закрылась. Это было так давно. Мне не хватает картинок для этих воспоминаний. Всё это меня больше не интересует, и всё-таки меня это по-прежнему касается. Весь этот тарарам может быть таким прекрасным, а я так его ненавижу. Однажды в Мадриде в аэропорту тысячи людей махали флажками, чуть ли не проткнули меня насквозь. А моя мать стояла позади меня и говорила: «Ну улыбайся же...»

Шт.: Но потом, когда вы двадцатилетней удрали к Алену Делону в Париж, вы больше не желали быть Зисси. И дальше всё пошло хорошо?

Р.Ш.: Да, в Париже всё пошло правильно. Я была влюблена, и была в Париже, и наконец-то без присмотра, — но: что за жизнь, что за жизнь из всего этого получилась...