Я рожу тебе сына

Хватаю у нее из рук последний орешек и бросаю на пол вместе со своим. Они даже не катятся, мешают веточки. Мы смотрим во все глаза, но ничего не происходит.

Я начинаю громко реветь, Сонька обнимает меня, и дальше мы ревем вместе. Взахлеб, как только можно плакать в шесть лет. Мои мечты выйти замуж за Тимура разбиты, и я даже во сне чувствую, как горе переполняет сердце.

Просыпаюсь с мокрыми от слез щеками, меня будит сигнал вызова. Это Сонька.

— Доминика, сегодня позвонили из клиники, можно внести деньги в кассу, — говорит она возбужденно, а потом смущенно запинается. — Если ты, конечно, не передумала…

— Не передумала, что ты! — слетаю с постели и быстро одеваюсь. — Сейчас начну собирать, не волнуйся, к обеду успеем.

Выбегаю из спальни и чуть ли не утыкаюсь в Сотникова.

— Доброе утро, — бормочу, стараясь его обойти, но он ловит меня за руку.

— Доброе, Ника, — смотрит пристально своими светлыми льдистыми глазами. — Куда-то собралась?

— Да, — дергаю руку, но он цепко держит.

— Не надейся, что сегодня получится сбежать без охраны.

И тут меня осеняет. Сама беру его за руку и просительно заглядываю в глаза:

— Самурайчик, будь другом, поехали со мной, а? Мне надо машину с охраной на целый день по делам, поехали? Только это до вечера.

Он снова сканирует взглядом, сам выдергивает руку и отвечает холодно:

— С Ильей поедешь. Только без самодеятельности, если форс-мажор, сидишь и ждешь другую машину, никаких такси, поняла? А то если выгоню его, ты будешь виновата.

С готовностью киваю, внутренне бурно радуясь. Получилось, он повелся! Бегу в кухню к Роберту, наскоро съедаю бутерброд и прыгаю в машину к Илье.

Со мной объемная сумка, которую я нашла в загородном доме Тимура, там десять тысяч долларов. Я обязательно их верну Тиму, может, они даже не понадобятся. Теперь мы с Ильей едем по банкам, где я выгребаю из хранилищ все свои деньги. Тоже все в долларах.

Потом Илья везет меня в клинику, там уже ждет Соня, и мне даже не верится, что все прошло так гладко. Охранник с машиной остается ждать меня на улице, я почти не вру, говоря, что приехала проведать подругу, и иду внутрь.

Нам выставляют счет, но с учетом скидки за наличку у меня даже хватает на реабилитационный период. Вот только денег остается ровно тысяча. Ничего, верну ее Тимуру, а остальное отдам, когда заработаю. Можно попросить Тимура устроить меня к нему в офис мыть полы, это я точно сумею. А может, он подыщет для меня лучшую работу?

Оставляю Соню в клинике уже под вечер, Илья так и сидит в машине. Но это не я его заставляю там сидеть, поэтому заталкиваю совесть подальше. Мы с Сонькой пообедали в буфете.

Едем обратно, а я не могу отделаться от чувства смутной тревоги. Как будто все прошло хорошо, у меня все получилось. Но внутри отдает холодком, скручивается невидимая спиралька, и я не могу понять, почему.

Вернувшись в дом, замечаю, что охрана и остальной персонал странно на меня смотрят, а если случайно встречаемся взглядом, прячут глаза. Иду на кухню к Робби — та же фигня. Он смущенно на меня поглядывает, но на прямой вопрос что-то лопочет и тоже прячет глаза.

Мне это надоедает, и я ухожу к себе. Пиликает телефон, открываю — неизвестный абонент. Но я всю книгу удалила, чтобы Тим меня не вычислил, оставила только несколько «закодированных» абонентов. Так что это может кто-то знакомый со старой работы, например.

В сообщении ссылка на новостной ресурс. Это репортаж с открытия какого-то там форума, диктор торжественным голосом перечисляет присутствующих гостей. В их числе Талеров Тимур со спутницей Кристиной Лазаревой. И дальше Тим как всегда сногсшибательный в своем костюме, а под руку с ним вышагивает она.

Рука с телефоном дрожит, я бросаю аппарат на кровать, сама сажусь рядом. Я не спрашивала, куда он едет. Не спрашивала, с кем. Мне и в голову не пришло бы проситься, чтобы он взял меня с собой. Но выходит, я лишь для домашнего пользования, а она — для выхода в свет? Или…

Или он все для себя решил?

Снова хватаю телефон, и мне тут же приходит с того же номера:

«Думала, что он променяет меня на уличную бродяжку?»

А дальше фото спящего Тимура. Он спит как обычно, раздетый, полностью или нет — мне не видно, низ прикрыт простыней. Спит, раскинувшись, а его шею обвивают тонкие женские руки с маникюром.

Складываюсь пополам, как от удара в живот. Я знала, что мне нужно будет уйти, но не знала, что это будет так больно. Отключаю телефон и ложусь одетой на кровать, свернувшись в клубок. Мне нужно все равно его дождаться и рассказать про деньги. А потом я уйду.

И еще я снова забыла купить тест.

* * *

Встаю утром и первая мысль: нахера я так вчера бухал? Потом прихожу в себя — так нет же, не бухал. Я вообще в последний раз не помню, когда напивался, по молодости еще, сейчас для меня это просто опасно. Но почему тогда голова тяжелая, будто внутри булыжниками набито?