Я русский

…Вечером, когда мы сидели на веранде уютного приморского ресторана на набережной, с огромным удовольствием запивая молодым абхазским вином жирную местную камбалу, моя принцесса вспомнила утренний инцидент.

– Говоришь, великая страна? – иронизирует. В глазах пляшут радостные чешские чертенята.

Я вздыхаю.

Прямо под рукой, в каких-нибудь ста – ста пятидесяти метрах от нас море, лениво набегая на берег, обкатывает и без того ровную гальку.

Волны здесь небольшие, конечно.

Штормов вообще, говорят, не бывает.

Бухта все-таки.

Маленькая уютная зона отдыха на теле продуваемой всеми ветрами страны.

– Знаешь, – говорю, – Золотой, большой организм и говна больше производит. Обычная математика, увы. Ничего, разберемся.

– А если бы я была одна? Он меня уже глазами изнасиловал, мне даже страшно стало. И чувствовал себя вправе. Хорошо, у меня есть ты. А как быть с таким обычной русской девушке?

Я только скриплю зубами.

Нет у меня ответа, любимая.

Вообще нет, к сожалению.

Надеюсь – пока.

Иначе, если власть этих рыбоглазых уродов в моей стране устанавливается навсегда…

Нет.

Даже думать на эту тему не хочется.

Извините…

…А сам по себе Сочи нам со Златой – понравился.

Нормальный город.

Приморский.

Со всем ему полагающимся: с легким, чуть поверхностным отношением к жизни, с непрерывным ожиданием будущих праздников.

С заснувшим на зиму карнавалом и понятным желанием никогда, ни при каких обстоятельствах не перенапрягаться.

С чуть чопорными, вполне европейского вида полупустыми коробками отелей и веселыми частными гостиницами.

С маленькими кафе на пустынных по зиме пляжах, где гуляет тяжелый, соленый морской ветер, жарят поразительно вкусную местную рыбку-барабульку и варят совершенно потрясающий кофе.

Густой, черный, пропахший морем.

И люди вполне нормальные.

В большинстве своем, разумеется.

Открытые, добродушные.

В меру шумные.

Южные…

Глава 27

В общем, три дня в Сочи пролетели у нас, как одно мгновение.

Я быстро записал на диктофон формальное интервью с мэром, переговорил с запаренными разработчиками, собрал материал.

Времени это заняло немного.

Мы со Златой даже на Красную Поляну сгоняли по-быстрому.

Одним днем.

Где ее в совершеннейший восторг привели цветущие анемоны у подножия гор, искрящийся под солнцем белый пушистый снег на склонах, тягучий, прозрачный воздух и настоящий кавказский шашлык с местным домашним соусом.

Мне-то что, я человек, к шашлыку привычный.

Хотя все равно вкуснотища, конечно.

В московских ресторанах так готовить почему-то не умеют, даже в хваленых грузинских, ага.

А еще ей очень понравился кофе, который местные армяне умело варят в раскаленном песке, в маленьких медных турках.

Очень крепкий и сладкий, к нему обязательно стакан холодной родниковой воды подают.

Он, в отличие от «прибрежного», пах уже не морем, а чем-то другим.

Не менее древним и основательным.

Красиво.

Мы со Златкой на специальную смотровую площадку смотались, оттуда вся Поляна – как на ладони.

Рядом с Императорским домиком.

Говорят, сам Николай Второй велел себе здесь дачу построить, до которой потом так и не доехал.

Императрица попросила с середины дороги повернуть, побоявшись непростых горных трасс: асфальта-то тогда еще не было.

В результате там какой-то его дядя только и отдыхал.

Охотился.

Его потом эсеры убили.

Взорвали вроде.

Да какая, в принципе, разница?

…Правда, красиво.

Злата весь чип на своем цифровом фотоаппарате исщелкала.

Кадры, кстати, классные получились.

Я даже пошутил, что если у нее с переводами не задастся, я ее к себе фотокором пристрою.

Будем вместе по командировкам ездить, ага…

На это она, правда, только вздохнула.

– Странно, – говорит, – как мы все-таки мало о вас знаем. Ведь это – Кавказ, да?

– Кавказ. Вон там, по правую руку, – знаменитый Большой Кавказский хребет. А у нас за спиной, километрах в ста, – гора Фишт, та самая, к которой древнегреческие боги Прометея приковывали. И орел клевал ему печень. С тех пор у нас, у русских, печень – самое уязвимое место.

Она смеется.

– Да нет, у русских не печень больная, а самолюбие. Такое больное, что вы ради него можете даже печенью с кем-нибудь поделиться, хоть с Прометеем. Просто у нас все думают, что Кавказ – это война, а здесь очень мирно и красиво…

…Я морщусь.

Вообще-то я не должен ей этого говорить.

Но и не говорить – не имею права.

Потому что ей жить в этой стране.

– Знаешь, Золотой, почему это место называется Красной Поляной?

Она жмет плечами.

– Наверное, потому, что здесь очень красиво, – говорит, улыбаясь. – Красный, красивый. Я все-таки славист, хоть и чешка, не забывай, милый.

– Если ты спросишь у местных, они так и ответят. А еще будут долго велеречиво рассказывать, какие здесь красивые красные папоротники. Знаешь, что такое «велеречиво», девочка?

Она внимательно смотрит мне в глаза.

– Знаю, – кивает коротко. – Я читала русскую литературу восемнадцатого и девятнадцатого веков. А теперь расскажи, почему на самом деле Поляна называется Красной. Пожалуйста.

Я сутулюсь.