Я с детства полюбил овал

На уральской станции

Над станцией бушует снег,Слепляющийся теплый снег.Он бьет в глаза и как на грехСтремится вызвать женский смех,Хороший серебристый смех,Такой же теплый, как и снег.Над станцией бушует снег,А в ожидальном зале – смех,Мужской, удушливый, сухой,С едва подавленной тоской,В который отзвук тот прошел,Что все равно нехорошо.Да! Все нехорошо – и пустьЗадержит поезд Златоуст,И плохо прячется пускайЗа анекдотами тоска.Над станцией бушует снегИ хочет вызвать женский смех.1946

«О нет! Меня таким не знала ты…»

О нет! Меня таким не знала ты,Он вывернут войной, духовный профиль.И верь не верь, предел моей мечты —Печеный хлеб да жареный картофель.Мне снятся сны. В них часто он шипитНа сковородке. И блестит от сала.Да хлеба горы! Да домашний быт,Да все, над чем смеялись мы, бывало.Но как бы я об этом ни мечтал,Но в тишине с картофелем и саломЯ б верно скоро дико заскучал!И ты тогда б меня опять узнала.1943

На военной пересылке

Два солдата и матрос.Завтра бросят на мороз,А тоска, как нож, остра,А в коленях медсестраРаспласталась поперекСразу трех.Так куда приятней жить.

Так красивше.Не невинной погибать,А пожившей.А еще – на нижних нарахВзятых из дому ребятБаснями пугает старыйТрижды раненный солдат.И согнувшись, как калеки,На полу сидят узбеки,Продают кишмиш по чести,Вшей таскают в полутьмеИ на все команды вместеОтвечают: «Я бельме».А на улице покаЗаморозь еще легка.Ходят девочки в кино,Шутят мальчики смешно.А снежинки, а снежинкиДо чего как хороши…Здесь не будет ни грустинки,Только выйди и дыши.

Только выход нам закрыт:Будка у ворот стоит.1944

«От судьбы никуда не уйти…»

От судьбы никуда не уйти,Ты доставлен по списку как прочий.И теперь ты укладчик пути,Матерящийся чернорабочий.А вокруг только посвист зимы,Только поле, где воет волчица,Что бы в жизни ни значили мы,А для треста мы все единицы.Видно, вовсе ты был не герой,А душа у тебя небольшая,Раз ты злишься, что время тобой,Что костяшкой на счетах, играет.1943

Москва

Эпизод

Что за мною зрится им,Думать непривычно.

Я сижу в милиции,Выясняю личность.Что ж тут удивительногоДля меня, поэта?Личность подозрительнаяДокументов нету.Я тобою брошенный,Потому что тожеТы меня, хорошая,Выяснить не можешь.1944–1945

Поэзии

Ты разве женщина? О нет!Наврали все, что ты такая.Ведь я, как пугало, одет,А ты меня не избегаешь.Пусть у других в карманах тыщи,Но – не кокетка и не блядь —Поэзия приходит к нищим,Которым нечего терять.

«Поэзия! Чего ты хочешь…»