Я сделаю это для нас

Акробатический номер представлял собой акробатику из цирка. Стриптизерский шест, я в трусах и маске опираюсь спиной на него и держу руки над головой. Под начало финального припева я должен поднять ноги и закинуть их за голову, медленно проехать ногами по шесту, пока не выпрямятся руки. А потом раздвинуть ноги до шпагата и вернуться в исходную позицию.

Я попробовал.

Со скрипом поднял тело, но закинуть ноги за голову у меня не получилось, мне помогли, и я чуть не рухнул вниз головой, когда вытягивал руки. Меня придержали. А режиссер сказал, что все получилось отлично. Крупный план один сняли, пока я закидывал ноги, а потом — когда меня отпустили в финальном положении. Движение ног по шесту снимали уже, когда я сидел на полу и двигал ими вверх.

А вот дальше была песня. К шесту приделали небольшое, но высокое креслице, в которое я сел, раздвинул ноги и поднял их над головой. Лилу встала на уровне моего зада, и под музыку я, почти что касаясь трусами ее лица, опускал ноги, как будто я все еще вишу на шесте. Картинка, может быть, получится эротичная, если выключить мои звуки — я разве что не пукнул, но и кряхтел, и хрюкал, и ржал как конь, чего только не было. Почти сорок дублей Лилу с надменным видом наслаждалась моей промежностью, обтянутой кожаными трусами ярко-красного цвета, пока режиссер над нами не сжалился.

Финальную сцену, где Лилу снимает с меня маску, выполнили за три дубля. Когда Лилу поняла, что на втором мы не закончим, она заорала:

— Если тебе не нравится, как это выглядит, то лучше скажи, как сделать так, чтоб тебе вставило, или не выпендривайся больше ни разу! Мне его целовать или не надо?!

Я в ужасе вцепился в маску. Поцелуй от кумира — что может быть желаннее?! Нет, только не это! И в последнем дубле я был так напуган, что когда маска была снята, легкое прикосновение холодных пальцев Лилу принесли божественное облегчение.

— Вот! Это то, что надо! — заорал режиссер и объявил съемки законченными.

Я переоделся, получил свои тридцать пять тысяч рублей и вызвал такси. Алекс, как всегда в таких случаях, остался налаживать связи. Я сказал ему, что помимо этих денег мне нужны будут еще, если клип пойдет, и он обещал урегулировать. Он хотел было напроситься на встречу, но я отшил его. Сейчас мне хотелось в душ, а мои приоритеты и желания должны быть и будут на первом месте. Все остальное — потом.

* * *

Я переступил через себя и позвонил Алисе. Секс с Алисой был не таким, каким был с Чудом, но тоже неплохо. Учитывая, что Чудо я вычеркнул из своей жизни, в поисках секса я позвонил Алисе, она сразу ответила и даже согласилась встретиться. У меня дома.

В половине двенадцатого она позвонила в дверь. Я, все еще с чувством выполненного на съемочной площадке долга, открыл ей дверь с загадочной улыбкой, в кожаных джинсах, почти таких же, какие были на мне несколько часов назад. Алиса была великолепна — стройная фигурка в обтягивающих спортивных лосинах и топике с выпирающей грудью. Все как я люблю. Я завлек ее в квартиру и сразу поцеловал, она взялась за ремень и проговорила с улыбкой:

— Недолго ты сопротивлялся, готов?

Я показал ей презервативы, и она оторвала один…

Я разрешил ей закурить в кровати. Утомленные, мы лежали голыми, даже простынкой накрываться не хотелось. Я был выпит до дна, но силы уже понемногу восстанавливались.

— Хотел тебе рассказать про тот листочек, — начал я.

— Про какой листочек? — игриво спросила Алиса.

— Который ты у меня в машине увидела.

— А… Да зачем, не забивай голову.

— Ты подумала, что я с ней сплю?

— Да я не успела ни о чем подумать, просто решила не рисковать, и все.

— Ну тебя же это задело?

Она улыбнулась и погасила сигарету. Потом повернулась ко мне, взяла за обе щеки и словно ребенку сказала с присюсюкиванием:

— Ну почему мальчишки такие глупые, а? Ты же сам говорил, что тебе не нужно ничего серьезного, нужен просто секс без чего-то большего. И он у тебя есть. Но очень скоро пропадет, если ты будешь продолжать в том же духе.

— То есть тебе по фигу, есть у меня кто-то еще или нет?

— Нет, мне не по фигу. Рассказывать детали не прошу, но если у тебя кто-то есть, то приличные люди используют презерватив.

— Ты врешь, не может быть так…

— Отвезешь меня домой или я закажу такси?

— Останься!

— Милый, но я не могу. Мне надо домой.

И я отвез ее домой. А когда ехал обратно, подумал: что со мной не так? Почему я никому не нужен? Почему в этой жизни нет никого, кроме дяди Вовы, кто бы хотел быть рядом со мной? Да, во многом я виноват сам: поставил рамки. Но, бог мой, что такое рамки, когда в дело вступает сердце! Неужели я такой никчемный, неинтересный и пресный, что не могу разбудить никого?

С этими мыслями я добрался до дома и не сомкнул глаз до самого утра. Когда птицы начали петь, а в окна пролился рассвет, Морфей сжалился надо мной и забрал к себе.

* * *

Понедельник. Я никогда не работал «белым воротничком» и посему не испытывал страхов перед понедельником. Нередко в начале недели я спал до полудня после загулов в ночных клубах, работа начиналась в основном во второй половине недели и ближе к ночи.