Я сделаю это для нас

— Нет, трафарения — это заболевание. А WOG — аббревиатура, и как предполагал Виви, она расшифровывается как «Work of God», то есть «Работа Бога». Я думаю, пришло время рассказать о событиях, которые бросили камень позора в твою семью, дорогой мой. Ты помнишь девяносто девятый год, когда твой отец и Виви сильно разругались? Я помню, что Виви и твой отец решили, что никто не должен знать правды. Тогда же наша помолвка была расторгнута, но не мной, как это было заявлено всем и поддержано мной, а твоим дорогим дядей. Я любила его всем сердцем… Ты ведь знаешь, что он был моим единственным мужчиной?..

* * *

В 1996 году Натали Камердинофф была девушкой Наташей, дочкой владельца нефтяной вышки в Нефтеюганске. Они с мамой жили в Москве, в то время как отец, Игорь Станиславович, жил на два города — в Нефтеюганске была вышка, а в Москве семья. Он никак не желал перевозить семью в Нефтеюганск, холодный и опасный город в 96-м году. Неделями он пропадал там, а потом три-четыре дня жил дома. Наташа почти не видела отца, но тогда эпоха мобильных телефонов уже вызрела, и семья Камердиновых обзавелась сотовыми в числе первых. Дочь и отец постоянно были на связи, а вот мама Наташи с одиночеством мириться никак не хотела и в скором времени завела себе любовника. Долгое время связь удавалось скрыть, хотя если это стало очевидно для Наташи, тогда двадцатичетырехлетней, то и до Игоря Станиславовича дошло. Камердиновы развелись тихо и без шума.

Возник вопрос, где будет жить Наташа. Отец настаивал, чтобы она переехала в Европу и начала учиться на кого-нибудь, но Наташа не хотела повторить бесполезную, по ее мнению, судьбу подруги Полины, которая колесила по миру и собирала предметы искусства, и поступила на второе высшее образование на юридический факультет МГУ. Первое, экономическое образование предопределило ее специализацию — налоговое право. Наташе нравилось учиться, а на третьем курсе она познакомилась с Владимиром Даниловым, начинающим писателем. Он был душой компании и балагуром, любил выпить с друзьями и всячески развлекал всех окружающих. Наташенька, девочка послушная и правильная до глубины души (даже в разводе родителей она была на стороне отца), долгое время никак не хотела даже мысли допустить, что она будет вместе с Вовой, таким ветреным и, как ей казалось, совершенно не приспособленным для полноценной жизни вдвоем. Но ее подруги — Полина и Ира — уверяли, что Вова из хорошей семьи, и его брат Саша, с которым встречалась Ира, показательный пример состоятельности отпрысков Даниловых.

Так или иначе Наташенька согласилась и окунулась в любовь с головой. Она всегда так делала — если бралась за дело, то тщательно и скрупулезно. Первым делом она отвела Вову в кожно-венерический диспансер, где молодого человека проверили от и до и выдали справку, что он здоров. И только после этого Наташа разрешила себя поцеловать.

Их роман длился год, и за это время Наташа поняла, что на Вову можно положиться. Он оказался не таким ветреным и безбашенным, каким казался ей раньше. Он был внимательным, добрым и чутким; у нее ни разу не закралось даже тени сомнения в его верности. Еще через год Вова сделал ей предложение, и она согласилась. Свадьбу назначили на весну 1999 года, но с условием. И Вова, и Наташа договорились, что перед свадьбой они сделают генетическую экспертизу на предрасположенность к пороку генов.

— Это была моя идея, — сказала Натали. — Перед Новым годом мы сделали анализ, и выяснилось, что у Вовы трафарения. Редкое генетическое заболевание. В те годы механизм работы этого порока гена был не изучен, да и сейчас нет точного описания этого заболевания… Я даже не знаю, болезнь это или нет, но излечить это невозможно.

— Стойте! Какой генетический порок? О чем вы говорите? — не понял я.

Натали посмотрела на меня с сожалением.

— Я вижу, ты запутался. Если ты помнишь, летом девяносто девятого года Виви не был с вами летом на даче именно потому, что Саша и Виви разругались.

— Да, я помню, что отец сказал, что дядя Вова совершил какой-то страшный поступок, кинувший тень на всю нашу семью. Насколько я понял, этот поступок был совершен не в девяносто девятом, а годом ранее?

— Не совсем годом — буквально за несколько дней до нового, тысяча девятьсот девяносто девятого года. Всем объявили, что Виви… изнасиловал меня. Дорогой мой, неужели ты и вправду думаешь, что дядя Вова мог меня изнасиловать? Конечно нет, эту легенду придумали для того, чтобы не придавать огласке ту страшную, по мнению Саши, правду о вашей семье. Собственно, пока легенда изобреталась, пока мы все пытались сжиться с этой страшной новостью, которая открылась, наступило лето. Ты увидел лишь закат той истории, но все случилось именно в девяносто восьмом году, вернее, мы все узнали той зимой.

— Узнали что?