Я - Шарлотта Симмонс

Чувствуя, что паранойя просто приставила пистолет к ее виску, Шарлотта тем не менее не могла откровенно врать Лори.

— Практически ничего, — сказала она дрожащим голосом.

— Шарлотта, да что с тобой сегодня? Ты какая-то несчастная. Что случилось-то?

В этот момент мама, мисс Пеннингтон и миссис Томс вернулись из кухни. Прежде чем встать и пересесть на свое место, Лори шепнула:

— Слушай, нам нужно поговорить. Серьезно. — Серьезно. — Позвони мне завтра, или я сама тебе позвоню. Сядем где-нибудь спокойно и поговорим о том, о сем. Ведь столько времени не виделись. Договорились?

— Договорились, — сказала Шарлотта и несколько раз кивнула с мрачным видом, прежде чем Лори вернулась на свое место.

— Ну… кто-нибудь хочет кофе? — спросила мама. — Мисс Пеннингтон — вы как?

Шарлотта то порывалась позвонить мисс Пеннингтон и Лори — ведь она была так многим им обязана, — то честно признавалась себе, что страх не позволит ей протянуть руку к трубке и набрать номер. Лори звонила несколько раз, и Шарлотте приходилось придумывать какие-то отговорки и извинения, все менее убедительные и логичные. Голос ее звучал безжизненно и уныло. В итоге Лори сдалась. Гораздо больше Шарлотта переживала по поводу мисс Пеннингтон. Чувство вины постепенно накапливалось в ней. Едва ли не каждый вечер она обещала себе, что позвонит завтра утром, но с утра неизменно находила повод отложить звонок до вечера. В тот вечер Шарлотта решила лечь спать пораньше — лишь бы не видеть, как подозрительно косятся на нее мама с папой и даже Бадди. Она прекрасно понимала, что не проспит и пары часов, но лучше уж неподвижно лежать в кровати и смотреть в потолок, чем ловить на себе косые взгляды и увиливать от разговоров.

На следующее утро она натянула мамину старую парку с капюшоном и поехала в Спарту… просто чтобы убить время. Медленно проезжая мимо кафе «Сосна», она вдруг увидела на тротуаре симпатичного парня в короткой, так называемой шоферской куртке.

«О Боже мой…»

— Чтоб меня! Ну ни хрена себе! Девушка из Дьюпонта!

Застигнутая врасплох, Шарлотта ответила:

— Привет, Чаннинг.

— Ну, как тебе старый добрый Дьюпонт?

— Ничего, в порядке. — Никаких эмоций в связи с неожиданной встречей она не испытывала. — А у тебя как дела?

— Да если честно, хреново, — признался Чаннинг. — Работы здесь никакой не найти. После Нового года мы с Мэттом и Дэйвом едем в Шарлотт — хотим поступить в морскую пехоту. Посмотрим, что получится. Слушай, хорошо, что я тебя встретил. Вообще-то я хотел с тобой повидаться, только к вам домой мне соваться резона нет. Короче, ты меня извини за то, что мы тогда у тебя дома устроили. Ты меня, небось, с тех пор ненавидишь?

Шарлотта откинула капюшон.

— Ничего подобного, Чаннинг. Я тебя никогда не ненавидела. На самом деле я часто тебя вспоминала.

— Да ладно, не свисти…

— Правда. Ты ведь мне всегда нравился, и не говори, что ты этого не знал.

Чаннинг расплылся в широкой улыбке. В этот момент он был чем-то неуловимо похож на Хойта.

— Ну, если такое дело… может, зайдем посидим? — Парень махнул рукой в сторону кафе.

Шарлотта покачала головой.

— С тех пор уже много времени прошло, Чаннинг. Я просто хотела, чтобы ты это знал. — С этими словами она снова накинула капюшон и поехала дальше.

Как-то раз поутру, когда Шарлотта совершала очередной пятнадцатифутовый переход между гостиной и своей комнатой, мама перехватила ее и, приобняв, сказала:

— Шарлотта, я ведь твоя мама, а ты моя маленькая девочка. Так было, так есть и так будет всегда, неважно, близко ты или далеко и сколько тебе лет. И раз я твоя мама, то хочу понять, что с тобой творится, что у тебя неладно. Расскажи, не бойся, что бы это ни было. Главное — рассказать маме. Тебе сразу станет легче, и мы вместе подумаем, как быть дальше. Обещаю, что пойму тебя и постараюсь помочь.

Вот! Вот оно, то самое мгновение: рассказать маме… прямо сейчас… все… покончить разом со всей этой мучительной недоговоренностью! Шарлотта уже была готова… но какие подыскать слова, чтобы рассказать?.. «Мама, я потеряла девственность»… ей и этих-то слов не выговорить… но ведь на самом деле, мама, я ее вовсе не потеряла, я позволила отобрать ее одному парню из студенческого братства, который напоил меня чуть не до потери сознания, и я пошла на это, потому что хотела быть как все, быть «одной из них»… и я позволила ему танцевать со мной при всех, прижимаясь ко мне своими гениталиями, потому что, понимаешь ли, все это делали, а потом я позволила ему по-всякому лапать меня и обжиматься со мной прямо в лифте, потому что я хотела, чтобы он меня захотел…