Я слежу за тобой

– Она вообще не обязана смотреть, если не хочет. Я ей так и сказала. Но если будет смотреть, не хочу, чтобы она была одна. Не понимаю, почему бы не с нами. Нам нужно держаться вместе, правда? Как семья. Вместе.

Генри размышляет, не сказать ли. Ведь очевидно: они больше не семья.

– Милая, Дженни не хочет видеть наших лиц. – Он имеет в виду ее. Лицо жены.

– Не хочет? – Барбара смотрит в зеркало в коридоре и снова – на мужа. – Она так сказала?

– Дорогая, ей даже не надо этого говорить.

Генри продолжает внимательно, очень внимательно глядеть на супругу. Он точно понимает, почему Дженни так тяжело, потому что и ему так же тяжело. Видеть всю глубину – темную и ужасную – в глазах Барбары. Весь день. Каждый день. И неважно, как она старается скрыть все от Дженни надеждой и улыбками. Вырезками о пропавших и найденных. И бесконечной кулинарией.

– Но ты все равно с ней поговоришь? До передачи? – Жена смотрит в пол.

Генри делает шаг и целует ее в лоб. Дежурный поцелуй. Генри даже не трогает жену, потому что знает правила. Нынешние границы. Физическая близость на паузе; а может быть, ушла навеки.

– Только помою руки.

Дженни сидит в комнате на полу, вокруг нее – клочки бумаги. А еще журналы и старые фотоальбомы.

– Мама хотела, чтобы я с тобой еще раз поговорил. – Генри проглядывает альбомы. Множество фотографий двух сестер – как они росли. Вот в одинаковых платьях подружек невесты. Вдвоем в первый день в школе. В последнее время, конечно, большинство фотографий делается в цифре, но Дженни много распечатала – после того как накрылся ноутбук и пропали фотографии за все лето. И с камеры они были стерты. Безвозвратно.

– Да все нормально. Я попросила прийти Пола, Сару и Тима. Можно ведь? То есть мама права, смотреть одной слишком тяжело. Но с мамой я сидеть не могу.

– Господи… – Он глядит на часы. – Просто маме лишние хлопоты, что в доме будет так много чужих людей.

– Да ладно, папа, они не чужие. Они мои друзья.

Генри поджимает губы и смотрит на часы. Еще полтора часа до начала программы. Глубоко вздыхает, пытаясь понять собственную реакцию, прежде чем столкнуться с реакцией жены.

Барбара будет готовить. Бутерброды, пирожные, все прочее. Будет суетиться.

Кто знает, может, ей и вправду помогут все эти хлопоты. По крайней мере, отвлекут.

Странно, что мать Сары, Маргарет, не хочет оставить ее дома, чтобы защитить. Саре пришлось тяжело. Много вопросов без ответа. До сих пор никто не понимает историю о том, как подруги разлучились в Лондоне, и некоторые тычут пальцами.

Впрочем, Генри не слишком их осуждает. Лучше пусть люди сосредоточатся на Саре.

Внизу, пока Барбара ставит тарелки в посудомойку, он объясняет положение дел.

– А, ясно. Понимаю…

– Так что скажешь? Ты не против гостей? Конечно, Дженни должна была сначала обсудить с нами, но я не стал ее ругать. Не сегодня.

Барбара вытирает руки о фартук.

– Не уверена, что это хорошая идея. Нутром чую. То есть понятно, как они все близки… были. – Она выпрямляется и резко вздыхает.

Оба молчат. Теперь никто не знает, какое время использовать.

– Все в последнее время на взводе… – Барбара снимает фартук через голову. – Включая Дженни. Вряд ли ей поможет.

– Дженни хочет собрать друзей.

– Она сама не знает, чего хочет. – Барбара вздыхает. – Хорошо, пускай зовет. – Внезапно бросает фартук на стол. – Будет ужасно в любом случае, кто бы ни находился в доме.

Их разговор прерывает грохот наверху. Дженни топает по спальне – над кухней – и непрерывно кричит в мобильный что-то неразборчивое.

А потом доносится звон разбитого стекла.

Глава 6

Свидетельница

– Вы должны немедленно отнести ее в полицию.

– Ни в коем случае.

– Простите?

Не ожидала от Мэтью Хилла. Новую открытку я вложила в пластиковый файл, взятый из школьной папки Люка. Очень скользкий, с дырочками по краю. Опасные штуки. Однажды я поскользнулась на таком файле, оставленном на полу, и сильно ударилась плечом.

Это послание появилось, как и предыдущие, в простом темном конверте с напечатанным на наклейке адресом. Но оказалось еще более странным и немного более пугающим. Снова на черном фоне наклеенные буквы: «Карма. Ты поплатишься». Сначала я удивилась: при чем тут буддизм, йога или что там еще? Разве все они не о доброте и прощении? Но потом прочитала в Интернете, что некоторые трактуют карму как некую естественную справедливость или расплату – плохие последствия за плохие поступки, – и похолодела…

Надо положить этому конец.

– Я считала, что вы расследуете подобные случаи. Ведь этим занимаются частные сыщики? – Я напряжена, по-прежнему гляжу Мэтью Хиллу прямо в глаза и немного сбита с толку. В его рекламе все было просто. «Частный сыщик в Эксетере. Бывший полицейский». Четко. Ясно. Мне казалось: я расскажу, чего я хочу, и он сделает. Такая у него работа. Как если бы кто-то пришел в мой магазин. «Букет ко дню рождения, пожалуйста. – Разумеется».

– Послушайте, я слежу за расследованием. Это новая улика. Девушку еще не нашли, а пока идет расследование, я не…

– Поверьте, мистер Хилл, это не улика.

– И вы так считаете, потому что…