Я слишком много думаю. Как распорядиться своим сверхэффективным умом

Суть этого явления мне объясняет Флоранс: «Когда в моей жизни кто-то появляется, я уже не могу его от себя отпустить. Жизнь подобна театральной пьесе: каждый должен произнести свою реплику. Если хотя бы один актер выпал, надо заново переписывать сценарий, изменив сюжет и диалоги». Что касается любовных отношений, буквально выбивающих почву у нее из-под ног, она добавляет: «Разорвать отношения для меня – то же самое, что дать отрубить себе руку».

Объяснение Флоранс очень точное: у некоторых сверхэффективных мысль настолько глобальна и коллективна, что заставляет чувствовать себя единым целым с другими. Другой человек – это часть их самих. Вот почему им непонятен индивидуализм «нормально мыслящих». Фраза: «Другой человек – это не я» равносильна фразе: «Ой, да мне на себя наплевать! У меня на лбу синяк? Ерунда, заживет!» Вот почему манипулятору так с вами легко! Ему достаточно утвердить вас в мысли, что ваш лоб – это он. И тогда вам придется твердить: «Да мне-то что: что в лоб, что по лбу!» (Извините, не могла удержаться от каламбура!)

Жизнь видится вам огромным, бесконечным парком, а люди – деревьями, кустарниками и цветочными клумбами. Этот парк принадлежит всем. Вы думаете: «Как хорошо, что в парке такое количество растений, иначе было бы скучно! Но как сравнить рощу с цветочной клумбой, и как выбрать то, что нравится больше? И потом, как выделить их из общего пейзажа? Мы никогда не уходим из парка, мы лишь ненадолго отходим в сторону и потом снова сливаемся с ним воедино».

У людей со сверхэффективным умом слишком велика толерантность, поэтому они легко принимают любые различия и очень тяжело переживают разрыв с другими людьми.

Люди с доминирующим левосторонним полушарием тот же самый пейзаж видят иначе: это прямоугольный сад, со всех сторон обнесенный забором. Теперь вам понятно, почему «нормально мыслящим» так важно разбить людей на категории, измерить и сравнить между собой. Это позволяет выявить различия и упрощает ситуацию с разрывом отношений: они просто выходят из сада. Огороженный сад можно измерить и сопоставить с другим и, главное, им можно владеть. Левое полушарие умеет считать, прикидывать, у него развит собственнический инстинкт, потому что оно всегда умеет ограничить свою территорию. Такой структурный индивидуализм объясняет отсутствие эмпатии и ту мелочность, что так шокирует сверхэффективных.

Предположим, я оказалась на каком-то банкете и замечаю, что угощения в обрез. Если у меня доминирует правое полушарие, я подумаю: «А вдруг все придут голодными? Каждому надо брать понемногу», – и положу себе на тарелку самую малость. Если же я размышляю левым полушарием, то подумаю: «Теряться не буду: положу-ка себе побольше, а то ничего не достанется». Как, по-вашему, что правильнее? А теперь, когда вы знаете, что будут думать 70–85 % людей, и как они будут действовать, прикиньте: есть ли смысл себя ограничивать? Я уже слышу ваши протестующие голоса. «Нет-нет, все правильно: каждый гость должен взять себе понемножку!» Да бросьте вы! Вам не удастся перевоспитать гостей, ведь вам пришлось бы за один вечер полностью переделать 85 % людей!

В этом состоит парадокс сверхэффективных умов. Они полагают, что все устроены одинаково, и им хочется стать, как все. На самом же деле они мечтают лишь о том, чтобы все стали, как они, ибо не желают отказываться ни от своей сути, ни от того, что считают справедливым и правильным. На том банкете никто не должен был объедаться! Да, действительно, «нормально мыслящие» – индивидуалисты до мозга костей. А вы, наоборот, не слишком. Было бы неплохо начать потихоньку заниматься собой.