— Присядь, — Виталий Сергеевич указал абсолютно трезвым взглядом на кресло через столик, — Начинается серьезная работа. Основная задача в период твоего перевода ко мне в Ленинградскую военно-морскую базу заключается лишь в одном: постарайся не скомпрометировать себя недостойным поступком или каким-нибудь случайным ляпсусом. Впрочем, я сразу понял, что голова у тебя на плечах. Может быть, есть и поумнее головы, но мне нравится твоя исполнительность. А сейчас я занесу твои данные себе в записную книжку.

Асланов напрягся. Понял, шутки кончились. Напротив, сидел человек, который за несколько часов изменил весь ход предполагаемых им событий в совершенно другом направлении. "Интересно, а сколько времени уйдет на перевод? Мне же корабль на выход в Средиземку готовить надо через месяц", — подумал озабоченно Асланов, отвечая на вопросы Раскового. Виталий Сергеевич словно читал его мысли. Оторвав взгляд от записной книжки, он внимательно посмотрел ему в глаза:

— Через две недели, Руслан, ты будешь служить под моим началом. О хирургии больше и не думай, буду готовить тебя в мои заместители. Через два года пойдешь на командный факультет руководящего состава. А там видно будет. Запомни одну вещь: кадры решают все, и кадры всегда старайся подбирать сам…

Через две недели старший лейтенант Асланов стоял с одним чемоданом у Медного всадника. Экскурсовод рассказывал туристам из глубинки об истории создания монумента и еще о том, как гранитный пьедестал в течение шести месяцев перетаскивали из Карелии на берег Невы. Но Руслана заинтересовало нечто другое. Яйца у коня были отшлифованы до блеска. Остановив двух курсантов военно-морского училища, отдавших ему честь, он спросил их о причине этого феномена. Замявшись, они затем объяснили:

— Пятый курс в ночь перед выпуском специально мелкой наждачкой начищает их до блеска. Традиция у нас такая, товарищ лейтенант.

Я служил на флоте

В 1989 году я, майор медицинской службы, оканчивал последний курс командного факультета руководящего медицинского состава при Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова. Кафедра называлась «Организация и тактика медицинской службы флота» и располагалась на пятом этаже современного девятиэтажного здания, сделанного по последнему слову строительной и архитектурной мысли — из стекла и бетона, отличавшегося нестандартностью и дизайном. Расстояние от корпуса до Финляндского вокзала не превышало трехсот метров. Академия тщательно готовила руководящие кадры практически по всем военно-медицинским специальностям. Учеба предполагала два года обучения и приравнивалась ко второму высшему образованию. По окончании командного факультета выдавался диплом, и выпускнику предлагалось несколько престижных вакантных должностей на одном из четырех флотов Советского Союза.

До государственных экзаменов оставалось меньше трех месяцев. Я иду на золотую медаль, ни одной четверки в процессе учебы, только оценки «отлично» по всем изучаемым предметам, когда мне «вдруг» стало известно — медаль я не получаю. Меня пригласили на родную кафедру, где вежливо объяснили, что золотых медалей в этом году выделили всего четыре, а претендентов — восемь человек, и что мне, возможно, придется уступить ее. Я этот вариант переговоров предполагал ранее как обязательную неизбежность, почему он и не стал неожиданным. Меня даже готовили к такому возможному повороту событий — «уступить на определенных условиях». Они предполагали обязательное распределение в пределах Ленинградской военно-морской базы, а конкретнее — на должность начальника 102 поликлиники Кронштадтского гарнизона. Я жил в Кронштадте с семьей в трехкомнатной квартире, и ехать на Камчатку с тремя несовершеннолетними детьми было по крайней мере нецелесообразным. Отношения с начальником отдела кадров академии полковником медицинской службы Игорем Александровичем Шамариным у меня были весьма доверительными, он-то и предупредил меня, что выпускной аттестационной комиссией академии мне будет предложена должность флагманского врача дивизии надводных кораблей на Камчатке как основной вариант распределения. «Но, если окончить командный факультет на золотую медаль или получить красный диплом «с отличием», выпускник имеет право выбора дальнейшего места службы», — поучал меня Игорь Александрович. Поэтому без боли в сердце можно было уступить золотую медаль другому претенденту, имея в запасе второй вариант.

Подходил к концу 1989 год, и мне было ясно и видно, куда ведет страну президент-авантюрист Горбачев. О каком распределении можно было говорить, если страна находилась на грани развала, и еще неизвестны были масштабы и результаты этой измены и предательства?!

«Если страна прекратит свое существование, все побегут на территории своей малой исторической Родины или же рванут в эмиграцию за рубеж, опыт 1917 года у нас имеется, — рассуждал я. — и чем ближе к родным пенатам, тем легче будет попасть домой, в случае чего».