Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий «Центр»

Во второй половине дня захвачен Полоцк. Беседовал со Штраусом о дальнейших задачах его армии, в частности, сказал ему, что XX армейский корпус (Матерна) следует выдвинуть на позиции между V корпусом (Руоф), северное крыло которого движется на Витебск, и VI корпусом (Фёрстер), дислоцированным сейчас в районе Полоцка. Мы находимся в гуще сражения, и есть большая вероятность того, что в скором времени в нем придется принять участие и 9-й армии; она должна к этому готовиться. Штраус доложил, что 256-я дивизия (Кауффман), приписанная к XX корпусу, согласно рапорту ее командира находится на пределе своих возможностей. Я попросил Штрауса проверить этот рапорт и сказал, что порекомендовал бы ему перевести дивизию на более спокойный участок фронта, уж коли он не может ей помочь как-то иначе. Я знаю, что маршевые показатели и предъявляемые к частям другие требования очень высоки, но в разгаре сражения нечего и думать об отводе дивизии на отдых за линию фронта.

Вейхс напомнил мне, что главной задачей 2-й армии — помимо продвижения в северо-восточном направлении — является обеспечение безопасности ее правого фланга и соответственно правого фланга группы армий. Я сказал, что это может быть достигнуто в том случае, если противник, атакующий сейчас в районе Рогачева, будет отброшен за Днепр. Вейхс придерживается того же мнения. Я сказал ему, что 4-я армия направила 1-ю кавалерийскую дивизию к Старому Быхову, чтобы она атаковала оттуда в южном направлении по обеим сторонам Днепра. По идее, я должен переподчинить эту дивизию Вейхсу, чтобы обеспечить единое командование на его правом фланге, но Клюге, с [86] которым я уже беседовал на эту тему, очень просил меня оставить дивизию под его командованием. Я вынужден был удовлетворить его пожелание, о чем, кстати сказать, сейчас жалею!

Когда вечером я обсуждал создавшееся положение с Блюментритом, он выложил мне все, что у него наболело: в частности, поведал о том, как трудно осуществлять командование бронетанковыми группами по причине того, что армия никогда не дает ему четкой картины происходящего и не ставит его полностью в известность о своих планах!

Положение под Смоленском, похоже, вызывает большую озабоченность у Тимошенко. Сегодня перехватили отправленную им в Смоленск одному из русских генералов радиограмму следующего содержания:

«Ваше молчание обескураживает — неужели вы этого не понимаете? У нас ходят слухи о том, что вы больны… Как бы то ни было, немедленно сообщите мне о сложившейся у вас обстановке…»

За этой радиограммой сразу же последовала вторая с требованием удерживать Смоленск любой ценой!

Русское радио объявило, что в Красной Армии восстанавливается институт военных комиссаров. Это означает, что руководство частями, не так давно переданное в руки военных, снова будет в значительной степени осуществляться комиссарами. В целом это может свидетельствовать о том, что в руководстве страной и армией возобладала жесткая линия.

Вечером мне нанес визит глава военной разведки адмирал Канарис; он опасается худшего.

18/7/41

Положение на южном крыле 2-й армии ухудшилось. Противник на этом направлении нарастил свои силы до восьми дивизий; кроме того, согласно данным разведки, у [87] русских есть в резерве танковый корпус. Вейхс сообщил мне, что ему, возможно, придется направить в этот район XIII армейский корпус. Я заявил, что эта мера крайне нежелательна и может рассматриваться только в самом крайнем случае. За позициями LIII (Вейзенбергер) и XXXXIII корпусов к фронту подходят новые части: 260-я дивизия (Шмидт, Ханс; резерв Верховного командования сухопутных сил) и 167-я дивизия (Фогль), которая только что вышла из сражения, продолжавшегося много дней за линией фронта. Вейхс первым делом вытребовал из своих тылов эти две дивизии. Я, кроме того, предложил ему передвинуть 258-ю дивизию (Хенрици) к правому крылу XIII корпуса или чуть южнее его, чтобы дивизия в случае необходимости находилась в пределах досягаемости.

Противник направляет по московскому шоссе к Смоленску дополнительные силы.

Ездил в штаб-квартиру 4-й армии, где в очередной раз указал Клюге на необходимость дислоцирования корпуса Кунтцена в районе Невеля и полного закрытия «котла» у Ярцева. Клюге со мной согласился и пообещал сделать для этого все, что в его силах.

Потом поехал в IX корпус. Генерал Гейер считает, что все рапорты чрезмерно преувеличивают силы противника. Он не верит, что около Могилева или вокруг Смоленска у русских могут быть крупные силы. Насчет Могилева он, может, и прав, но в отношении Смоленска явно заблуждается.

На командном пункте 137-й дивизии (Бергман) я узнал, что дивизия не может продвигаться вперед, так как находящаяся передней 17-я танковая дивизия (Арним) застыла у разрушенного моста. Это странно, учитывая то обстоятельство, что изначально именно 17-я танковая дивизия должна была замкнуть кольцо окружения на востоке от Смоленска.