Я страдаю по тирану

Сегодня Архипов, кажется, не в настроении. Я решаю подождать с напоминанием про гонорар модели до обеда. После обеда все становятся добрее, вот я, например, не поела с утра — и прямо недолюбливаю начальника, разбудившего так не вовремя.

— Шевелись быстрее, Олеся, мне надо, чтобы ты управилась за два часа.

— А я-то думала, спешка в моих обязанностях не желательна.

— Вот не успеешь в приемные часы налоговой — нас всех так выебут, что обязанности покажутся сказочными.

Ну да, конечно, как будто мне есть дело до отношений "АрхиГрупп" с налоговой. Хотя первая, кого уволит Владислав в случае чего, буду точно я. С такими мрачными мыслями я одеваюсь и спускаюсь на парковку, где уже ждет Макс.

— У фирмы проблемы? — интересуюсь я. — Он такой злой.

— Нет, просто накосячили. Садись быстрее.

— А почему этим занимаешься ты? У Архипова нет бухгалтеров или доверенных лиц?

— Есть, но принципиальные вопросы он решает лично. А больше я тебе ничего не скажу. И знаешь, почему?

— Догадываюсь, — хмыкаю и перестаю докапываться.

Пока мы едем, собирая все утренние пробки, Макс то и дело на меня поглядывает. Сначала я не обращаю внимания, а потом все же не выдерживаю:

— Ну что?

— Просто почитал про твоего отца в интернете.

И как это он до сих пор не слил интересные подробности шефу. Хотя тот, наверное, и сам знает, куда делся его бывший партнер. Дороги разошлись, одна свернула в рекламу, вторая — в интерпол. Нормально, в принципе, разнообразненько.

— Ты с ним вообще не общаешься?

— Так, — пожимаю плечами, — редко. Он звонил на Новый Год.

— А разве твой телефон не прослушивают?

— Ты что, фильмов насмотрелся? Нет, конечно, знаешь, сколько таких скрывается? Если годами слушать всех их родственников, можно разорить парочку африканских стран.

Мне не очень нравится разговаривать об отце. Иметь отца-коррупционера в розыске это все равно что иметь брата-идиота. Ну то есть ты-то ни в чем не виновата, да и что теперь, со скалы его сбросить, что ли? Но семейный альбом не покажешь и перед соседками неудобно. Но Макс не унимается:

— А ты на него злишься?

Я задаю себе этот вопрос с тех пор, как он сбежал.

— Мне плевать. Он не был хорошим отцом, поэтому пусть греет задницу, где хочет. У меня тут свои заморочки.

Еще какие.

— А шеф что?

— А что?

— Ты еще не сбежала, значит, он тебе понравился? Иначе зачем ты согласилась?

— Макс, вот скажи, у тебя девушка есть?

— Нет.

— Оно и видно. Все чужими интересуешься.

Мы, наконец, подъезжаем к зданию налоговой, и я выдыхаю: допрос окончен. Не помощник, а какая-то сплетница!

— Я, к твоему сведению, — говорит он, пока мы быстро поднимаемся по скользким ступеням, — девушками не интересуюсь. А вот тебе могу помочь.

— Заинтересоваться девушками?

— Почему он тебя взял? У тебя не язык, а черт знает что!

— Видимо, любит острые ощущения. Так что ты имел в виду, когда сказал про помощь?

Табличка на двери кабинета сообщает, что приемные часы начнутся с десяти. У нас в запасе десять минут, так что я нахожу автомат с кофе и хоть так немного приглушаю желание поесть. Кофе слишком сладкий и мерзкий, но другого нет.

— Очевидно, что у тебя проблемы с деньгами, — продолжает Макс. — Хочется жить хорошо, как при влиятельном папочке. А умений нет. Остается только монетизировать молодость и красоту. Только есть способ заработать проще, чем в постели шефа.

— Стать сварщиком шестого разряда?

— Очень смешно, ты про КВН не думала? Ты понравилась Семену. Он может открыть тебе двери в мир модельного бизнеса.

— Ага, рекламы пижамок. Макс, ты что, считаешь меня провинциальной сельской школьницей, которая поведется на словосочетание "модельный бизнес"? Я подписывала контракт, он разовый. Ни один Семен не гарантирует мне ежемесячных стабильных денег. А Архипов гарантирует.

— Но и требует.

— Пока из страшных требований — поездка с тобой.

Помощник шефа какой-то слишком назойливый. Зачем ему отговаривать меня работать? На обязанности правой руки (смешная ассоциация, да) я не претендую, подобные секретарши были и до меня. Смысл в этом разговоре?

Потом, похоже, сахар в кофе превращается все же в какую-никакую энергию для мозга, и я с подозрением щурюсь:

— Макс, а когда ты сказал, что девушками не интересуешься, ты что имел в виду?

— Какая разница? Мы сейчас не обо мне.

— А мне кажется, о тебе. Ты что, гей?

— Ори громче! — шипит он. — Какая разница?

— А такая, что кто-то, кажется, влюблен в собственное начальство, — фыркаю я.

Нехорошо смеяться над безответной влюбленностью, но парень сам виноват — нечего было пытаться лишить меня единственного шанса выжить. Модельный бизнес, чтоб его. Да я этот модельный бизнес в гробу вижу! Не в своем, конечно, а, так сказать, в общественном, где могут расположиться все, кому не нравится мое присутствие.

— Ни в кого я не влюблен! — Макс нервно озирается. — Просто любому, кто знает шефа, очевидно, что ничем хорошим это не кончится. Ты — нормальная девчонка, а ему нормальные не нужны, ему нужны шлюхи. Чем дольше ты упираешься, тем хуже будет всем.