Я тебя не отдам

Внезапно на горизонте вдалеке появляется автомобиль. Я ускоряю шаг, иду навстречу, машу рукой, а потом вдруг замираю. Сердцебиение ускоряется, когда я понимаю что это за машина. Первая мысль —  бежать, но по обе стороны дороги лишь поля. Укрыться негде. Я разрываюсь между тем, чтобы броситься на машину, и тем, чтобы как можно быстрее скрыться. Раствориться. Потому что это мой единственный шанс связаться с родными, рассказать о случившемся. Вернуть своего ребенка.

Что, если Марат решил убить меня? Или же закрыть где-нибудь, чтобы я не могла помешать его планам? Нет, мне все же нужно убежать. Это единственный шанс для того, чтобы выдрать из лап монстра свою дочь.

Я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Спотыкаюсь о крупные груды земли, вздрагиваю, когда слышу позади себя скрип тормозов. Оглядываюсь, задыхаюсь и бегу еще быстрее.

—  Нет, нет, нет, — хриплю, когда замечаю позади себя мужчину. Из-за того, что сапоги хоть и на невысоком, но все же на каблуке, в сравнении с Маратом я двигаюсь очень медленно. Он настигает меня за считаные минуты. Я кричу от разочарования, безысходности, а когда его рука хватает меня за ворот пальто, спотыкаюсь и падаю на землю.

Марат наваливается сзади на меня. Вес его тела не дает мне подняться. Я брыкаюсь, бью его ногой, но он крепко фиксирует меня. Теперь я лежу спиной на холодной земле, мужчина на мне. Смотрим друг в другу в глаза, молча буравим взглядами, лишь громкое дыхание нарушает застывшую тишину вокруг.

Тепло его тела согревает меня, омут глаз затягивает. Он слишком привлекателен для такого неприятного типа. Сердце в груди колотит быстро-быстро.

—  И что дальше? Убьешь меня? Кажется, здесь идеальное место, чтобы спрятать тело, до весны точно никто не найдет, — жалобно произношу я, уже почти смирившись со своей участью.

— У меня к тебе есть предложение, — так же тихо и хрипло произносит мужчина. Его горячее дыхание касается моей щеки, а взгляд исследует лицо. Его пальцы все еще с силой сжимают кисти моих рук. До боли. До синяков. Я дёргаюсь, но безрезультатно. — Тихо, крошка, тихо, такую красоту жаль испортить, так что не рыпайся.

Он наклоняется ко мне еще ближе. Его нос утыкается в мою шею, и он вдыхает мой запах.

— Ты можешь и дальше быть с дочерью, но на моих условиях.

— Каких? — спрашиваю, не веря, что останусь в живых.

— Это мы обсудим, когда доберемся до дома. Так что? Будешь хорошей девочкой и без выкрутасов доберешься до тачки? — Смотрит на меня выжидающе, я же лишь задыхаюсь в ответ и не могу произнести ни слова.

— А какой второй вариант?

— Остаться в одиночку посреди пустой трассы. Доберёшься до дома к вечеру на попутке, но дочь уже  вряд ли увидишь.

Глава 8

Марат

Черные глаза укоризненно смотрят на меня. Я чувствую себя хреново оттого, что довел Кристину до такого состояния, но эта упертая баба не сделала бы так, как мне нужно, а времени играть больше нет.

Во взгляде Аникиной пылает ужас, она задыхается, хрипит подо мной. Царапается. Я бы предпочел, чтобы она смотрела на меня иначе. С желанием. Прошлась острыми ноготками по моей оголенной спине, оставляя отметины, задыхалась в экстазе на чистых белых простынях. Чтобы кричала от удовольствия. Обычно так и делают девушки, которые оказываются подо мной, но не эта. Эта вообще не похожа ни на одну из них.

Я долго следил за Кристиной и ее семьей. Долго подбирался ближе, пытался понять, как лучше действовать, думал медленно подвести к тому, что она сама отдаст мне девочку, но она вцепилась в нее, как в любимую игрушку, не желая отдавать. Или же и в самом деле так любит? Мне сложно представить, что можно полюбить чужого ребенка, хотя у женщин-то все по-другому.

Я и в самом деле собирался оставить ее здесь. Ничего бы страшного с Кристиной не случилось, поймала бы попутку, добралась бы до города, поплакалась папочке в жилетку, а в это время я был бы уже далеко от города, скрываясь от всех вместе с Дашей и своими людьми. Но девочка устроила истерику, орала так, что заложило уши, я не смог смотреть на это, не знал, как вести себя с детьми, поэтому  вернулся, сам не понимая, что буду делать еще и с Кристиной. А главное, как сделать так, чтобы не нажить себе еще одного врага в виде ее отца. Ведь ясное дело, при первой же возможности свяжется именно с ним.

– Так что выбираешь? – спрашиваю, отдышавшись от быстрого бега.

Девушка молчит, зыркает на меня своими огромными глазищами, из которых скатываются слезинки, в очередной раз напоминая мне, какой я подонок. Я не поступаю так с женщинами, но придумать что-то другое просто не было времени.

Наконец-то она оживает, приоткрывает свои пухлые губы, вызывая совершенно непозволительные фантазии в моей голове.

– Хорошо, – выдыхает она, прикрывая глаза, словно ей больно. Я медленно отпускаю ее, поднимаюсь с земли, отряхиваю одежду и пристально наблюдаю за движениями Кристины.