Я тебя не отпущу (СИ)

— Не переживай. Клим не причинит мне вреда. — Сама не знаю, откуда такая уверенность. — Все в прошлом, нас связывает только Ника. Я ни за что не хотела бы лишить ее отца. К тому же он не виноват, что не знал о ней.

Последняя фраза отчасти ложь. Я так и не выяснила, какие отношения связывали жену Исаева и Клима. Встреча в коридоре стала для нас с Евой последней. Все остальные вопросы решались через заведующую детским домом. Однако, если бы Хаванский не вычеркнул меня из своей жизни, у него был бы шанс узнать о дочери почти сразу после ее рождения.

Убедившись, что мне ничего не грозит, Катя заканчивает с расспросами и помогает подготовить Нику к приходу отца. На сборы уходит минут двадцать. И это того стоит! В отличие от меня, малышка выглядит как маленькая модель с обложки журнала.

В нарядном зеленом платье и с высоким хвостом Ника как настоящая лесная фея. Сердце сжимается от того, насколько красивая у меня дочь. Но долго мучиться от приятной сердечной боли не удается.

Как только мы с Катей прячем расчески и лишние заколки, звонок домофона оповещает о госте.

***

За последние два года в этой квартире бывал лишь один мужчина — Герман. Ника не сразу приняла этого сложного, упрямого мужчину. Первые полгода они присматривались друг к другу. Герман исправно носил каждый день новые игрушки, а Ника игнорировала их и отворачивала свое красивое личико в другую сторону.

Хаванскому в этом смысле проще: нашей девочке уже два года, они виделись в его офисе. И все же я волнуюсь.

Пока Клим поднимается в лифте, глажу малышку по голове, рассказываю, что скоро придет папа, и обещаю быть рядом. Мне кажется, ей сейчас это нужно. Однако, когда он входит в квартиру, становится смешно от своих страхов.

— Папа Кьим!

Ника не тратит ни секунды. Тут же бросается к отцу. А тот, словно этого и ждал, подхватывает наше чудо на руки и поднимает до самого потолка.

— Ника! — Клим сокращает имя дочери так же, как и я. Никаких Вероник, Вер и прочего. — Поверить не могу. Какая же ты красивая!

В голосе Хаванского больше нет хрипоты. Сегодняшний Клим — полная противоположность вчерашней растерянной версии.

— Ты первый, к кому она пошла сама.

Я обещала себе, что не буду больше плакать, и все равно — переносица горит огнем, а в глаза будто стекла насыпали.

— Надеюсь, лет до восемнадцати я останусь последним.

Теперь Клим переводит взгляд на меня. Хаванский вроде бы такой же счастливый, но в этом его «останусь последним» столько стали, что невольно вздрагиваю.

— Ты пришел поговорить. — Киваю на удобный диван в гостиной. — Я готова.

— Я пришел не говорить. У меня другие планы. — Клим ставит дочку на пол, но не отпускает от себя. Держит рядом. — Не уверен, что ты готова и к этому, только выбора у нас с тобой нет.

Глава 22

Глава 22

Я подозревала, что с Климом будет непросто, однако реальность оказывается в разы жестче.

После своих слов о выборе он дает мне пять минут на то, чтобы прийти в себя. Дарит дочке огромного розового единорога. Словно все еще не верит в такую реальность, осторожно трогает ее волосы. Но как только Катя с Никой уходят гулять в парк, начинается совершенно другое шоу.

За несколько минут на меня обрушивается целый водопад из «надо», «должна» и «срочно». Это смешно — Клим повторяет слова Германа.

— Вам с Никой нужно уехать отсюда. Желательно поскорее.

— Вообще-то это моя квартира! Ника прожила здесь два года. У нее рядом любимый парк, подруги по песочнице и детский бассейн.

— Здесь небезопасно, — равнодушно выдает Хаванский.

— Ты шутишь?

Это какой-то день сурка. Снова, на этот раз уже другому мужчине, моя квартира кажется небезопасной. Будто мы живем не в элитном закрытом комплексе, а в грязной хрущевке на окраине города.

— Я найду вам другой дом. Там будет отличная охрана.

— «Всем хватит места, и никто не побеспокоит», — по памяти цитирую я Германа.

— Твой любовник предлагал? — догадывается Клим.

— Герман не любовник. Скажи своим сыщикам, что они хреново работают! — Начинает потряхивать.

— Значит, не любовник. Больше?

Еще секунду назад Хаванский равнодушно расхаживал по гостиной, а сейчас вминает меня горячим торсом в стену и ставит руки по обе стороны от плеч. Получается ловушка из большого, сильного тела.

Раньше я бы уже тянулась к губам и шалела от близости, а теперь — нервная система сбоит. Одна часть меня откликается, требует большего — прижаться, обнять, почувствовать каждую литую мышцу. Другая... она как под заморозкой.

Словно что-то чужеродное, ощущаю, как опускаются вниз мои потяжелевшие руки. Слышу сумасшедший стук сердца. Загибаюсь от желания сдвинуть спиной кирпичную стену... любой ценой выбраться из пугающего капкана.

— Угадал. — Переборов страх, я задираю голову и смотрю в глаза Климу. — Больше чем любовник.

— Так что ж ты его не послушалась? Плохо уговаривал?

Хаванский кладет правую руку на мою шею и легонько сжимает.

— Предпочитаю сама решать, что и как мне лучше.

Подняв онемевшие ладони, упираюсь ими в каменную мужскую грудь.

— Ты так и не научилась врать.