Я тебя не отпущу…

Но насколько я помню, Антон мне говорил, что это Аня от него ушла, а не он от неё, причем ушла в один из самых тяжелых моментов в его жизни. Считай воткнула нож в спину, когда он был особенно, уязвим. И кажется мне, что Антон не тот человек, который легко прощает подобное предательство, раз так холодно смотрит сейчас на девушку.

Поэтому дорогая моя, иди куда шла, а нам пора….

Уже в машине, сидя на заднем сидении, Антон смотрит на меня долгим изучающим взглядом.

— Что? — не выдержав такого пристального рассматривания, смущенно спрашиваю я.

— Мне показалось, или ты меня все же ревновала? — серьезно спрашивает меня мужчина.

Я какое-то время молчу не зная, что ответить. Если правду, то вдруг он начнет надо мной смеяться? Хотя… он ведь мне уже намекал, что изначально хотел со мной настоящих отношений. И выдохнув я решаюсь сказать полуправду:

— Мне просто стало обидно за тебя. Когда-то, когда тебе было плохо, она тебя предала, а когда узнала, что у тебя налаживаются дела, то сразу же попыталась флиртовать.

Антон криво усмехается в ответ, и отводя взгляд в сторону, немного приглушенно говорит:

— Аня всегда была очень эгоистичной и избалованной девушкой. Между нами не было как таковых сильных чувств. Скорее больше сексуальное влечение. Да и родители постоянно нас сводили вместе. Отец крепко дружил еще со университета с Алексеем Андреевичем. Поэтому, когда она сказала мне, что уходит, я не стал особо её задерживать. Но да, — он шумно выдыхает, — согласен, обидно было, и очень сильно. Все же мне казалось, что она, как моя жена должна была бы меня поддержать…

— Я не понимаю, — нахмурившись спрашиваю, я, — ты же не лишился денег, отец ведь тебе оставил все свое состояние. Почему она ушла?

— Престиж, — улыбается Антон. — Она побоялась, что из-за всей этой истории с убийством моего отца, её «перестанут пускать в приличное общество». — Последнюю фразу он выделяет по-особенному, что мне становится понятно, он цитирует её слова. — Да и я, вместо того, чтобы заняться семейным бизнесом, вдруг решаю пойти в органы обычным следователем. Для неё это слишком мелко. Ведь когда она выходила за меня замуж, то ждала, что я займу какую-нибудь управленческую должность в нефтяном бизнесе Лисовских, а в место этого, её муж становится обычным ментом.

— Ты только из-за смерти отца пошел работать в органы, — спрашиваю я.

— Не только, — хмыкает мужчина. — Вообще-то я изначально хотел работать в органах, даже против воли отца, это он прочил мне карьеру в нефтяном бизнесе.

— Эмм, — пожимаю я плечами, — похвально и очень патриотично.

Антон вдруг весело начинает смеяться на мою реплику, а затем, видя, что я хмурюсь на его странную реакцию, резко замолкает, и начинает объяснять:

— Я хотел там работать не потому, что мечтал бороться со злом, и восстанавливать справедливость, эта пафосная хрень уж точно не для меня.

На лице мужчины я вижу ироничную ухмылку.

— Про таких, как я говорят — родился с золотой ложкой во рту. Мой отец следователь. Сделал неплохую карьеру, дослужившись до начальника секретной правительственной службы. По работе отец столкнулся с Лисовским Геннадием. Чем-то ему помог. И Лисовский подарил ему целых пять процентов акций нефтяного холдинга. В принципе уже тогда ему можно было смело уходить с работы. Лисовский его звал к себе. Однако, он и близко не собирался этого делать и продолжал продвигаться по службе. Я всегда гордился отцом, завидовал его упорству, и хотел быть если не лучше, то хотя бы равным ему, чтобы на меня смотрели ни как на его сына, а как на личность, добившуюся уважения собственным трудом.

И поэтому я всегда старался быть лучшим во всем, и никогда не тревожил отца со своими проблемами. Школу я закончил с золотой медалью, без какой-либо его помощи, часто выигрывал в разных олимпиадах от школы, и поэтому в университет поступил бесплатно, и опять же безо всякой помощи. Учеба мне давалась очень легко. Я надеялся повторить путь отца. Мне очень хотелось, чтобы он мной гордился и уважал. И потому пошел на юридический факультет. И даже ездил в Англию на целый год, по обмену студентами, учился в Оксфорде.

Пока Антон рассказывает мне о себе, я мысленно восхищаюсь его упорством и целеустремленностью, а заодно и улыбаюсь на то, как он гордо хвастается передо мной своими успехами, а еще немного лукавит. Моя дочь тоже пыталась влезть в программу по обмену студентами и очень много о ней узнавала. И поняла, что там приветствуются не только знания, но еще и негласный блат. Студенты действительно ездят каждый год, выбирают от силы пятерых, самых лучших на потоке. Однако попадают в этот поток стабильно только лишь дети каких-нибудь Московских шишек. И еще ни разу ни один провинциал, будь он хоть самым умным, и самым активным ребенком. Поэтому, я на сто процентов уверена, что отец Антона, приложил руку к его поездке за границу, хотя бы своим авторитетом.