Я тебя сделаю!

Шехерезада тихо выскользнула из комнаты и поспешила к выходу из дворца. Она и не заметила, что за ней тихо последовал один из фанатов заточенного в темницу Сальери. Он волок за собой контрабас, к контрабасу была привязана медная тарелочка и табличка: «Сами мы не местные». Мода на таблички, введенные Шехерезадой, расползлась среди подданных мгновенно, и многие щеголи имели при себе по полсотни разномастных транспарантов.

Тарелочка скакала за фанатом по камням дворца, жутко грохоча, но таблички на груди Шехерезады заглушали ее напрочь.

Стражники на стене пересмеивались: «Смотри, вот кто это крадется?» — спрашивал один другого, хлопая себя по бокам доспехов.

«А это Шухерезада Остаповна Бендер пробирается незаметно на кухню!» — давясь от хохота, отвечал ему приятель.

«И что, никто ее не видит?»

«Ага, не видит, и особенно не слышит!» — покатывались хохочущие стражники.

«А ктой-то за ней шпионит?»

«А это фанат Сальери с контрабасом громыхает по-шушерски!» — и стражники заливисто хихикали, стуча щитами по кольчугам…

Весь этот грохот разбудил дремавшего в холодке Дракона.

Дракон недовольно зевнул, достал из ведра с водой вставные челюсти и, по привычке бормоча проклятия в адрес стражников, контрабаса и комариного нашествия, поскакал за Шехерезадой на кухню.

Последний раз он был там полгода назад, поэтому такой благоприятный момент пропускать было никак нельзя. Дело в том, что ручка на кухонной двери была невероятно сложной конструкции, и дракону в одиночку никак не удавалось с ней справиться. Сегодня появилась надежда проскользнуть незаметно вслед за гремящей Шехерезадой и крадущимся за ней фанатом.

Кряхтя, Дракон расправил крылья и, припадая на левую ногу, стал разгоняться.

Топот Дракона заставил замолчать стражников и остановиться Шехерезаду. Только глуховатый фанат продолжал упрямо двигаться вперед, волоча за собой контрабас. Шехерезада обернулась и, наконец заметив фаната, ухмыльнулась: этот заплатит за все. Решительным жестом восточная красавица сдернула с шеи таблички и, раскрутив их над головой, метнула в фаната.

Не зря девушка проходила практику после шестого класса общеобразовательной школы в племени североамериканских индейцев — семинолов. Бумерангом полетели таблички! Прихватив по дороге одну из струн контрабаса и пару колков, они на крейсерской скорости врезались в среднюю голову несчастного дракона!

«Доннерветтер!» — выругалась голова по-немецки.

«Парле ву…» — осведомилась вторая.

«Шат ап, девушки!» — рявкнула третья, зажатая в последний момент вследствие своего невиданного проворства кухонной дверью!

Между тем обезумевший фанат оказался на спине Дракона и завопил дурным голосом:

«ПОМОГИТЕ! СПАСИТЕ!»

Зажатая кухонной дверью голова Дракона с недоумением обернулась и поинтересовалась, извергнув струю пара: «Чего орешь?»

«Воры! Крадут!! Не стесняясь, просто ТАК крадут!! — вопил обезумевший фанат Сальери. — Высокое искусство крадут!»

«Кто? Где?» — просунулась в дверь одна из голов и, не разобравшись, в чем дело и что крадут, громко завопила, причмокивая: «ШУХЕР!», и челюстью задела громадный медный котел, который, сорвавшись с полки, наделал столько шума, что в пределах царства не осталось ни одного спящего. Переворачивая толстые медные бока по плитам кухни, котел демонстрировал мемориальную надпись, аккуратно выгравированную на двадцати семи языках на его гладкой поверхности: «СДЕЛАЕМ ИЗ ТУШКИ ФИГУРКУ».

Шехерезада поддала скорости остановившемуся было красавцу-котлу, и медный взрыв звуков снова потряс мир.

«Шухерезада! — позвал дракон в терцию. — Подставь-ка ведро — сейчас снесусь! От этого грохота я до утра не дотерплю!»

Шехерезада приволокла небольшой чан, дракон покряхтел над ним, и миру предстали четыре прекрасных яичка в блестящей скорлупе.

Дракон склонился над своим творением: «Экий я дока! Глянь, уже продукт с картинками пошел!» Он взял из чана одно яичко, на котором четко просматривался осенний пейзаж, одинокая смешная девочка в розовой кофточке, и большая черная птица махала громадными крылами над ней. Дракон прислушался: «Черный ворон, что ж ты вьешься…» — доносился с картинки тонкий девчачий голосок.

Фанат Сальери приладил контрабас к тощему боку и тронул струны.

«Ё-моё, — мечтательно произнесла Шехерезада, — теперь Шах еще и песнями развлекаться будет!»

Второе яйцо являло взгляду картину полуразвалившейся деревеньки: на завалинке под березой, нежно прижимая к боку огромную бутыль чего-то мутного, перевязанная крест-накрест клетчатым платком женщина глубоко пенсионного возраста и неопределенной профессии лихо исполняла народные сказки: «…значится, посадил дед эту, ага, и она это, тово, выросла! Блин! Ну бил, бил не разбил», — выпалила дама выразительно и громко икнула. При этом выпустила такую мощную струю перегара, что даже Дракон затряс головами, а Шехерезаду спасла только шелковая юбка, молниеносно намотанная на голову. Фанат же Сальери же тривиально грохнулся в обморок, прихватив скрипку.