Я тебя у него украду

– Только не молчи, из-за тебя я чувствую себя последней стервой, – запоздалый укол совести не позволяет замолчать. Пашка же не виноват, что я наивная дура.

– Ты и есть стерва, Журавлева. Самая настоящая.

Цепляет со стола чашку, которую себе налил, разворачивается и садится за стол, на краешке которого я сижу. Поднимает взгляд, намекая чтобы встала с места, но вместо этого я начинаю творить беспредел, иначе не назовешь.

Может, вино ударило в голову, может крыша съехала окончательно.

Забираю у него чашку и оставляю на столешницу, и медленно, глядя прямо в золотисто-карие глаза, седлаю Пашкины колени, наплевав что полы халата расходятся, и он может увидеть то, что ему не предназначено.

Суворов напрягается, его руки опущены вдоль туловища, он не делает попыток облапать, и это еще больше бесит. Опускаю кисти на его плечи и скольжу ими вверх, зарываясь пальцами в темные волосы на затылке. Почти такие же темные как у этой сволочи, что бросила меня сегодня вечером. В горле появляется ком.

– Что ты делаешь?

Он с шумом втягивает в легкие воздух, когда качнула бедрами и потерлась о его член сквозь ширинку. К слову сказать он либо огромный, либо уже стоит. Либо и то и другое.

– Ты разве не для этого здесь? – томно прошептала, наклоняясь к уху. Намеренно медленно потерлась грудью о его каменный торс и коснулась губами мочки уха.

Сильные руки все так же расслабленно свисают по бокам. Не касается.

– Я сам еще не понял, зачем пришел… – отвечает сдавленно, когда скольжу руками вниз, касаюсь вязанной водолазки, прохожусь по широкой груди, спускаюсь к талии и ныряю руками под край кофты, касаясь стальной, буквально звенящей от напряжения кожи. – Но явно не за этим.

Обхватывает мои кисти и, не позволяя коснуться себя больше, заводит мне за спину, и я утыкаюсь в его грудь своей, но голову отвожу, потому что не хочу касаться чужих губ. Губы слишком интимно.

– Ты же возненавидишь меня еще больше если сейчас трахну тебя Журавлева. Я могу, – сглатывает, – и не спорю, хочу. Но ты сейчас неадекват, сама не понимаешь, что творишь да?

Вглядывается в мои глаза и тут же читает в них ответ.

Пошел ты.

Улыбается.

– Хочешь трахнуться, давай, только учти мне одного раза будет мало, а ты на большее не способна, потому что тебе нужен не акт, а сама цель стереть со своего тела чужие прикосновения. Только вот их не с тела стирать надо, а из головы, а для этого нужно нечто большее чем ебля на кухонном столе.

– Я ненавижу тебя, сволочь! – дернулась в его хватке, тщетно. Так же тесно прижата, будто впаяна в его тело. – Ты никогда его не заменишь…

– Я и не собираюсь, – выдерживает прямой взгляд, а мне хочется отвести свой, но что-то в глубине янтарных глаз не позволяет прервать контакт.

– Тогда зачем пришел? – переспрашиваю, взгляд вдруг становится тяжелым усталым, как и сердце, которое вдруг начинает весить тонну и глухо бухает в груди.

– Компанию тебе составить, – улыбается так просто и тепло, что в груди щемит. – Могу уйти, только попроси…

Разжимает руки, и у меня больше нет необходимости сидеть на его коленях. Нет нужды его касаться. Суворов в два счета меня прочел и разгадал. Опускаю руки и глаза вниз.

– Я боюсь остаться одна, вдруг начну ему писать…

Надо спасать остатки гордости, но это так сложно, когда внутри кошки уже проскребли проход в Нарнию, и слезы душат. А эта сволочь кареглазая так сочувственно смотрит в мое лицо.

– Хочешь водки? – вдруг спрашивает, и я фыркаю и начинаю смеяться сама не понимая почему.

– Нет, ты что дурак, меня же унесет с неё! – толкаю широкую грудь и ловлю насмешливый взгляд Суворова. – И у меня ее, кстати, нет.

– Одевайся, сходим что ли в магаз, – ссаживает меня со своих колен на стол, сжимая бедра чуть дольше чем требуется. – Раз нет водки, придется купить.

– Хочешь, можешь вино допить… – непринужденность во взгляде затухает и сменяется скорбью. – Я не хочу его пить.

– И я не хочу, – обхватывает лицо ладонями и чмокает меня в лоб, что одновременно сбивает с толку и наполняет странным теплом. – Иди штаны натягивай, иначе с голым задом потащу на улицу.

Спорить нет сил и желания, и я срываюсь с места и скрываюсь в спальне, чтобы одеться и выполнить наконец-то мечту этого вечера. Нажраться.

Глава 2

Вхожу в гостиную, где ждет Пашка, и тот на секунду зависает.

– Эм… готова? – окидывает меня чисто по-мужски. Не нарочито заинтересованно, но с ноткой интереса, и я мысленно радуюсь, что выбрала верное шмотье. Черные кожаные скинни, чтобы влезть в них мне понадобилось пару лишних занятий в тренажерке, но зато я уверена, что зад в них зачетный. Серый пушистый свитер с Енотом – дурацкий принт, но такой забавный, что решила оставить. И курточка из черной кожи. – Шапка?

Протягиваю вверх руку с оной и Пашка довольно кивает.

В прихожей он надевает полупальто, и я невольно зависаю, глядя на его мощный силуэт. Суворова природа наградила охренительными данными и при своем росте в сто восемьдесят он весит по прикидкам около девяносто, потому что плечи широченные на контрасте с узкими бедрами – гремучая смесь.

Не удивительно что бабы на него вешаются.