Я тебя у него заберу

— У тебя не будет счастья, Мариам, если останешься с этим! А твой отец никогда больше не посмотрит в сторону дочери, посмевшей его так опозорить. Ты хоть понимаешь, что второй скандал для его семьи окажется ударом. На нас будут коситься, обсуждать самым ничтожным образом. Я с рождения тебе вбивала такие понятия как долг, уважение, послушание. Но похоже все было напрасно. Ты посмела спутаться с этим бесом…

— Мама, он не…

— Пошла вон! Убирайся в свою комнату, чтобы я тебя не видела! И подумай над тем, что я сказала. Чего ты для себя хочешь? Этого выродка, которому ты однажды наскучишь, или свою семью, что будет защищать тебя до конца жизни?

Я встала на подкашивающихся ногах и побрела в спальню. Лежала на кровати до самого вечера, осознавая, что не смогу так поступить с родителями, братом… бабушкой, дядей, племянниками … Ведь тогда тень падет на всех.

Я плакала бесшумно. Оплакивала собственную жизнь и те короткие минуты любви, которой удалось глотнуть с Демьяном. Я не знала, что он подумает обо мне, но четко понимала, что не поймет. Не будет искать мне оправданий и правильно сделает. Я сдаюсь… Сдаюсь во благо семьи. Когда-нибудь перестанет так болеть сердце, я, возможно, научусь снова дышать, а пока я только могу представлять, как скажу любимому об этом. О том, что больше нас нет…

Вечером пришел отец, я слышала его громогласный голос, когда, по всей вероятности, мама посвящала его в подробности моей личной жизни…

Съежилась на постели, подгибая под себя ноги и ожидая чего угодно.

Дверь распахнулась спустя минут двадцать. Все, что я смогла — это встретиться с разочарованным взглядом человека, которого всю жизнь считала своим защитником. Он всегда понимал меня. Один был на моей стороне, но сейчас…

— Ты завтра же уезжаешь в Ереван, а через два месяца выходишь замуж за Нарека, — выстрелил прямо в упор.

Меня подбросило на кровати.

— Замуж? Но ты же говорил…

— Я слишком тебя распустил, Мариам. Моя дочь…. — челюсть сжалась, а на лице появилось выражение отвращения, — слава Богу, что додумалась не раздвигать ноги перед этим…

Он даже не произнес имени Демьяна вслух…

— Пап, мы любим друг друга. Пожалуйста, выслушай!

— Хватит, наслушался, — тихо отрезал папа, — телефон давай сюда. Всю технику тоже. В Россию вернешься уже замужней, чтобы больше не повадно было смотреть по сторонам.

Меня согнуло напополам от резкой боли в животе — это безысходность растеклась кровью по телу, причиняя невыносимые мучения…. Реальность оказалась намного более жестокой, чем я могла предположить раньше.

Глава 42

Мариам

Родной город встретил нас теплым солнцем, лучи которого, играя отблесками на окнах аэропорта, словно издевались надо мной своей жизнерадостностью. Стягиваю с головы солнцезащитные очки, чтобы спрятаться от яркого и такого броского счастья.

Сейчас бы больше порадовал дождь.

— Давиду знать пока ничего не нужно, — мама в очередной раз напоминает мне о том, что никто не должен быть в курсе моего «проступка», потому что если знают двое, то будет известно всем вокруг, а нам нельзя портить репутацию и позволять такой тени упасть на семью.

Я киваю.

— Мама, Мариам, — голос брата звучит откуда-то справа, и мама, развернувшись, раскидывает руки в стороны, чтобы обнять Давида.

— Здравствуй, сынок.

— Привет, Мариам, — оставив на моей щеке поцелуй, Давид обводит нас удивленным взглядом.

— Удивили вы конечно. Не думал, что приедете раньше августа.

— Да мы тоже не думали, — отмахивается мама, — но Мариам сдала все экзамены, и мы решили вырваться из душной Москвы.

— А отец?

— Ой, у него дел по горло. Ресторан постепенно выбирается из ямы, работы все больше, поэтому он приедет позже.

Забрав чемоданы, мы усаживаемся в машину. Мама садится спереди, я же, откинув голову на спинку, безразлично утыкаюсь в окно. Раньше возвращение на родину приносило теплую радость. Ностальгия врывалась в каждую клетку, принося волной приятные воспоминания из детства. О том, как мы с девочками бегали по улицам, купались в фонтанах на площади. Гоняли голубей и собирались во дворах друг друга, чтобы поделиться своими «детскими секретами». Сейчас же Ереван кажется таким далеким и чужим, как никогда раньше. Знакомые улочки проносятся мимо, не тормоша абсолютно ничего внутри. Это моя будущая тюрьма, которую я выбрала для себя сама.

Ежусь, обхватывая себя руками. Мне холодно, хотя на улице плюс тридцать.

— Отключить кондиционер?

Взгляд брата в зеркале заднего вида отрывает от размышлений. Он как и всегда очень внимателен ко мне.

— Нет, не нужно. Уже скоро приедем.

Давид прищурившись задерживает на мне глаза еще на пару секунд, а после возвращает внимание на дорогу. Хорошо, что мои собственные спрятаны за темными стеклами, иначе он увидел бы в них нехарактерный для меня блеск.

Смотреть на брата больно. Он прямое напоминание о Демьяне. Я помню их неразлучными. Одинаково громкими и взрывными. Жмурюсь, запрещая себе думать о любимом. Я мысленно выставила себе запрет, чтобы каждую минуту не мучиться в агонии.