Я - телохранитель

Она старательно смотрела мимо него. И непрерывно теребила «молнию» своей куртки. Движения были порывистые. Нервные.

– Извините меня за мою назойливость, – Анатолий обаятельно улыбнулся. – Я пойду, пожалуй.

Едва он переступил порог, Аня захлопнула за его спиной дверь. Отгородилась.

* * *

Китайгородцев обедал в тапаевской приемной, куда Богданов принес поднос с едой. Сам клиент из своего кабинета не выходил. Сидел в глубоком кресле в крайне дурном расположении духа и постепенно нагружался коньячком. Если дело так пойдет и дальше, то неминуемо последует послеобеденный сон, а там уже и до ночи недалеко – и клиент все время на месте, никуда не рвется и никого не принимает… Просто воплощенная мечта любого телохранителя!

Вновь Богданов появился, когда Анатолий невнимательно ковырял вилкой в тарелке. Начальник тапаевской охраны, судя по его возбужденному виду, лестницу, ведущую наверх, преодолел на одном дыхании.

– Толик! – жарким шепотом произнес Андрей Ильич, косясь взглядом на дверь кабинета. – Скворцова приехала! С сыном!

Эта фамилия уже была известна Китайгродцеву. Много лет назад женатый человек Тапаев завел себе любовницу. Вот у нее и была фамилия Скворцова. Связь длилась несколько лет. Потом они разошлись. Женщина хотела, чтобы Генрих Эдуардович ушел из семьи и женился на ней. Он не решился. В семье у него было двое детей. У Скворцовой от него – один. Может быть, он сделал выбор между двумя вариантами сугубо арифметически. Так сказать, два – один в пользу семьи. Может, другие какие-то резоны у него были. Богданов, посвящавший Анатолия в тайны тапаевской семьи, не сумел объяснить внятно. В общем, в результате бизнесмен лишился и любовницы, и рожденного ею сына. Скворцова оказалась женщиной неглупой и смогла из своего положения выжать максимум возможного. На первых порах она еще позволяла Тапаеву видеть сына хотя бы изредка, но очень скоро эти встречи по ее же инициативе прекратились. Олигарх скучал и слал на содержание мальчишки деньги. Скворцова говорила, что он жадничает и не выполняет финансовых обязательств перед своим сыном. Тапаев посылал денег еще, но сына так и не видел… И вот они приехали вдвоем!

– Ты эту Скворцову знаешь? – спросил Китайгородцев, отодвигая тарелку.

– Видел один раз. Приезжала, когда тут не было его жены, – кивок на дверь.

– Что за женщина?

– Боевая, – кратко охарактеризовал Скворцову Богданов.

– Какие у нее отношения с Генрихом Эдуардовичем?

– Когда она сюда приезжала, они спали в разных комнатах.

– Я не о том, – засмеялся Анатолий. – Мне важно знать – у них ровные отношения или случаются конфликты? В общем, грубо говоря, может она нашему клиенту в волосы вцепиться или нет?

– Не было такого, чтобы за волосы…

– А на повышенных тонах они беседуют друг с другом?

– Вроде всегда спокойно, Толик.

– Хорошо, теперь о ее сыне. Ты его раньше видел?

– Нет. Я же говорил тебе, она не дает Тапаеву с сыном встречаться.

– А раньше, когда он маленький был?

– Я еще тогда здесь не работал…

– Значит, ничего о нем рассказать не можешь?

– Он странный, Толик.

– В смысле? – мгновенно насторожился Китайгородцев.

Богданов, и до того разговаривавший вполголоса, совсем уж перешел на шепот:

– Мне кажется, это – «пьяный» ребенок. Ну, знаешь, дети, которых зачали по пьяни… У них потом с башкой не все в порядке. Я его сегодня в первый раз увидел и сразу понял – по пьяному делу его Тапаев сделал. Как пить дать.

Анатолий покачал головой, давая понять, что ему здесь еще только слабоумных не хватало для полного счастья.

– Пойдем, – сказал он, со вздохом поднимаясь из-за стола. – Взглянем на дорогих гостей.

За столом в гостиной сидели женщина и молодой парень. Тапаевская любовница не очень-то интересовала Китайгородцева, он лишь скользнул по ней невнимательным взглядом – и тотчас обратил свое внимание на парня. Хотя тот сидел на стуле, все же можно было понять, что Он высок и ладно скроен. Во всем его облике угадывалась недюжинная физическая сила, но едва он, привлеченный шумом, обернулся – Анатолий понял, что имел в виду Богданов. У этого здоровяка было совершенно детское выражение лица: пухлые щеки, безвольно приоткрытый рот с розовым сырым языком внутри… Ему бы еще слюни пустить, и картина была бы полной. Когда ребенку с таким лицом два года – его называют карапузом, когда двадцать два – дебилом. При виде незнакомцев парень осклабился в блаженной улыбке. Прямо-таки лучился счастьем! Китайгородцев не выдержал и отвел глаза.

– Здравствуйте! – сказала женщина, обращаясь к Анатолию и угадывая в нем лицо более значительное, чем Богданов. – Так где Генрих? Вы ему уже доложили?

Телохранителю было неуютно под взглядом улыбающегося парня. Потому что этот взгляд казался ему каким-то липким. Но он, явно сделав над собой усилие, снова посмотрел на ненормального. И даже смог улыбнуться:

– Это ваш сын?

– Да! – В голосе женщины слышался вызов. Сомнительное право на людях гордиться своими увечными детьми принадлежит только любящим матерям. Так они демонстрируют окружающим, что не дадут свое несчастное чадо в обиду.