Я — Темур, властитель вселенной

Для меня лично провести ночь под стенами Фируз-абада и дождаться наступления следующего дня не представляло особой трудности. В моем распоряжении имелся шатер из плотного войлока и при плотно закрытом входе, мне было бы в нем тепло, словно летом. Однако полководцу подобает прежде всего проявлять заботу о своих рядовых воинах, не думая о собственных удобствах, ибо командующий без войска, и тем более оказавшийся на вражеской земле, неминуемо погибнет.

Поэтому, пока шло сражение между моими конниками и пехотой Эбдала Гильзайи, я устремился в сторону города во главе одного из отрядов своих воинов, прихвативших с собой мешки с порохом. Из степи наверх, в сторону города вела дорога, я и мои всадники неслись по ней во весь опор, к моменту, когда мы достигли вершины, лошади уже выбились из сил. Никто не оборонял город, однако, завидев нас, население успело запереть ворота.

Я предвидел, что подойдя к городу мы, возможно, обнаружим его ворота запертыми. Для того мы и прихватили с собой порох, чтобы с его помощью сжечь те ворота и тем самым открыть для себя дорогу внутрь города. У подножия холма мои воины так зажали войско гильзайи, что видя наш прорыв в сторону города, их командующий не имел возможности отправить на перехват какой-либо из своих отрядов. Все это, как и то, что Эбдал Гильзайи решил дать сражение, выйдя за пределы города, было следствием его незнания основ военной науки.

Я утверждаю, что отвага в бою является важным условием победы и отвага не связана лишь с физической мощью, помимо нее у воина должно быть могучее сердце. Однако, помимо отваги военачальнику необходимы ум и военные знания. Если бы Эбдал Гильзайи запер перед нами ворота Фируз-абада и вынудил нас вести длительную осаду города, войско мое в течении нескольких дней погибло бы от страшного зимнего холода, обычного для тех краёв. Он же, понадеявшись на своих метателей крюков и тулвары своих воинов, вышел за стены города и подставил себя под удары моих конников, и хотя, вначале ему казалось бы, сопутствовал успех, однако мы придумали средство против его смертоносных крюков и сумели расстроить боевые порядки его воинов и прорваться в сторону города.

Добравшись до стен города, я разделил конников, бывших со мной, на три группы. Одной я велел спешиться и срочно откопать несколько ям у ворот города. Второй группе поручил наблюдать за крепостной стеной и разить стрелами всякого, кто вздумает сбрасывать камни на наших воинов. Третьей группе было поручено следить за обстановкой позади нас, ибо несомненно Эбдал Гильзайи, увидев наш прорыв в сторону города, постарается отправить вслед за нами часть своего войска для того, чтобы попытаться уничтожить нас.

Несколько человек, показавшихся на гребне стены, были поражены стрелами моих воинов. Было видно, что наше появление перед воротами Фируз-абада явилось полной неожиданностью, они полагали, что падишах Гура надежно преградил нам путь у подножия холма, потому что видя нас, стоявших у их городских ворот, они явно растерялись и не знали, что же предпринять. Тем не менее я предвидел, что наше вступление в город будет сопровождаться ожесточенной схваткой между его населением и моими воинами. Потому, что воины-гильзайи, ещё недавно разрубавшие моих воинов надвое своими тулварами, были из числа его жителей, часть тех воинов все еще находилась внутри города и они могли создать нам трудности.

Я отправил одного из старших воинов к Латифу Чулаку, чтобы он, заслышав звуки боевых труб, незамедлительно отправлялся в сторону города с тем, чтобы к началу штурма я располагал свежими силами.

Своим воинам я велел, чтобы вступив в город, они громко выкрикивали слова азана, потому что для гульзайи призыв к молитве означает мир. А нескольким моим воинам была поручена роль джарчи-глашатаев, попав внутрь города, они должны были громкими голосами возвещать о том, что жизни, имуществу и чести жителей ничто не угрожает и если они не окажут сопротивления, никто не будет их обижать.

Воины уложили принесенные мешки с порохом в углубления, устроенные под городскими воротами и подожгли фитили. Раздался ужасающий грохот, от которого содрогнулся весь холм, разбитые в щепки ворота рухнули и мои воины вступили в город, выкрикивая слова азана.

Наши джарчи начали громко вещать, что Фируз-абад считается мирным городом и к его населению до того времени не оказывавшему нам сопротивления и не причинявшему нам какого-либо вреда, нет особых претензий, и потому — жизни, имущество и честь жителей объявляются неприкосновенными. Слова азана и объявления джарчи возымели действие и люди, обнажившие было свои тулвары чтобы биться с нами, вложили их в ножны. Мои воины, вступившие в город, должны были захватить арк (т. е. городскую цитадель) и занять все строения, где можно было бы устроить ночлег для войска.