Я у себя одна, или Веретено Василисы

Все мы понимали, что «зверская расправа» с благоверным – это не только буквальное желание причинить боль или уничтожить реального человека, а еще что-то совсем другое: истребление ложного, бесчувственного «истукана» было истреблением маски, образа, а не живого существа. Более того, Муж смог предстать живым существом только после символической смерти – и не только своей, но и образа немой бессловесной жены, которая «умирала каждый вечер на этой кухне». Между прочим, когда говорят, что чей-то брак нуждается в обновлении, «освежении», как-то не задумываются, куда девать старый. Между тем, изжившие себя отношения именно умирают – и не всегда своей смертью, не всегда безболезненно.

И многое еще мы понимали: например, что работали не с отношениями реальных людей, а с символическим «раскладом фигур» у героини в голове. Конечно, ее агрессия была направлена на вполне реального человека, но… Еленино собственное поведение, ее восприятие этого «реального человека» связано с ее личным опытом и особой формой реагирования на критику, холодность, молчание в ответ на вопросы. Если вы сейчас воскликнете: «Как, опять папа с мамой?» – я отвечу: «Да, опять». Только и они здесь присутствуют в фоне не как реальные люди со своими биографиями, размерами обуви и паспортным возрастом, а как прообразы того типа взаимного «вымораживания», который можно было видеть в начале сцены. Со своим фактическим прошлым мы, конечно, ничего поделать не можем. А вот с теми моделями, которые оно оставило у нас внутри, к счастью, все-таки что-то сделать можно. И эта работа могла повернуть в другое русло – возможно, с выражением агрессии не по адресу мужа, а непосредственно родителям. Но они – в реальности – уже пожилые люди, их всемогущество давно закончилось, и извлечь «огненную» ноту было бы куда трудней, реальность бы мешала. Разве что удалось бы попасть в какую-нибудь детскую сцену, где соотношение власти, обиды, подавленной злости и несоразмерность фигур привели бы нас практически в ту же тему. Фантазия же о всемогущем и недоступном для человеческих чувств Муже – и, разумеется, сознательный запрос героини на работу именно в этом направлении – позволили «разрядить» немалую часть обширных «пороховых погребов». И не надо быть психоаналитиком, чтобы понимать, что существенная часть претензий к спутникам жизни – это переадресованные, перенесенные на другого человека чувства к самым важным людям начала нашей жизни, мамам-папам, бабушкам-дедушкам, сестрам и братьям. И разумеется, мы не отвечаем за само полученное нами наследство. Но за то, как мы этим наследством распоряжаемся и управляем, отвечаем именно мы. «Никто не может вызвать в вас чувство собственной неполноценности без вашего согласия» – так говаривала незаурядная женщина Элеонора Рузвельт.

Для того чтобы искренне сказать «Да», иногда нужно сначала рявкнуть, прорычать, выплюнуть «Нет» – или, по крайней мере, иметь такую возможность. В женских группах тема агрессии вылезает из каждого темного угла: постоянно нарушаемые границы, чувства бессилия и страха способствуют образованию «пороховых погребов». Многие интуитивно ищут возможности разрядить опасные «завалы» мирными и даже творческими способами: одна пляшет фламенко, другая с наслаждением стреляет в арбалетном тире, третья в выходные яростно воюет с пылью и грязью, четвертая занимается боевыми искусствами, пятая вместе с мужем орет на стадионе, болея за любимую команду, шестая орет ничуть не тише, только на рок-концертах. Есть еще споры и книги, есть вызов, который бросает нам всем трудная работа, есть возможность смешно рассказать о неприятных нам людях или ситуациях, есть автомобили и совсем незатейливые дела вроде игры «дартс».

Разрядить некоторое количество своей «убойной силы» хорошо… но мало. Настает момент, когда с ней нужно познакомиться – осторожно и почтительно, не давая при этом себя зажарить – в точности как с Бабой-Ягой. «Ведьма» и «ведать» – слова однокоренные, и не только в русском языке.

Горе уму, или Невидим у баб ум – и дивен[16]

Не верьте ей, что кружева и челка!

Под челкой – лоб. Под кружевами – хвост.Белла Ахмадуллина

Один мой знакомый – между прочим, профессор психологии – любит повторять, что воистину умные женщины – это те, кто успешно скрывает свой ум, дабы он не раздражал окружающих неуместным блеском. Другой, полагая себя человеком без предрассудков, с восхищением отозвался об общей приятельнице: «Такая умная – любого мужика за пояс заткнет!». Он искренне считает, что выставил наивысший балл. Аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают.