Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем

— Вы счастливо от нее отделались.

На улице при расставании мы обменялись рукопожатием.

До самого вечера я оставался в городе. Возвращаться в пансион в часы, когда все на работе, мне никак не хотелось.

Присутствие людей как-то скрашивало его, без них от его стен веяло мерзостью запустения. Опустевшая столовая, молчащее пианино, ненакрытый стол — вот что меня ждет, если я сейчас пойду домой.

А в моей комнате разве лучше… Постель, которая поздно вечером обещает покой и отдых, сейчас, при свете дня, напоминает койку в тюремной камере. Эта комната была терпимой только при электрическом освещении.

Итак, я решил провести остаток дня в городе. Зашел в кафе. Ужин обошелся мне в пять шиллингов, но зато угостился я на славу. Прежде чем сделать заказ, я внимательно изучил меню и потребовал самые дорогие блюда. Купил также пачку табаку и курительной бумаги и стал свертывать толстые сигареты, милостиво поглядывая на сидящих за соседними столиками.

Я притушил сигарету, когда она была на три четверти выкурена, но, уходя, извлек окурок из пепельницы и спрятал в карман. Я мог позволить себе разок сумасбродную выходку, но понимал, что нельзя окончательно терять чувство реальности. Я знал, что это блаженное чувство обеспеченности долго не продлится!

В последующие месяцы, работая понемногу в разных местах, я воспользовался заметками, которые делал, возвращаясь домой после вечера, проведенного у тележки с пирожками, и написал небольшой рассказ о Драчуне. Назвал я его «Возмездие». Мне казалось, что это хороший рассказ, но в ту пору я писал с уклоном в натурализм и потому неубедительно. Я еще не научился видеть того, что скрывалось за мрачными сцепами, которые я описывал.

Я послал рассказ в «Бюллетень» и несколько недель спустя прочел отклик на него в отделе «Ответы корреспондентам»: «Необработанно, но сильно. Продолжайте в том же духе».

На этот раз конец недели в Уэрпуне был для меня триумфом. Семейство наше восприняло ответ редакции, отклоняющий мое произведение, с такой радостью, словно рассказ уже появился в печати. Это было поощрение со стороны людей авторитетных, подтверждение того, что я на верном пути. Вырезку из журнала я носил при себе, часто вынимал ее из кармана, смотрел на нее.

Я решил прочитать рассказ Драчуну и как-то вечером захватил его с собой. Однако, подойдя к тележке с пирожками, я, к своему удивлению, увидел у печки Стрелка Гарриса в белом фартуке. Он встретил меня широкой улыбкой. Теперь у него были зубы. Большие и белые, они сплошными рядами сверкали у него во рту.

— Провалиться мне на этом месте, если это не «Душитель Льюис», собственной персоной, — крикнул он, когда я поднялся на край тротуара. — На, держи. — Он протянул мне руку, и я пожал ее. — Довелось на этих днях кого-нибудь придушить? — спросил он и оглушительно захохотал.

Мне было не по себе. Его шутливый тон не находил у меня отклика.

— А что с Драчуном? — спросил я.

— Инфлюэнцу подцепил. Я взялся пока подменить его. Ну а ты-то как живешь? Драчун говорил мне, что ты часто здесь околачиваешься.

— Да я тут чуть ли не каждый вечер бываю, но тебя ни разу не видал. А ты все такой же.

— А чего мне меняться? Дела мои — на мази.

— Ты еще долго торчал в гостинице после моего ухода?

— В этом проклятом заведении? — с презрением воскликнул Стрелок. Очень мне надо! Я его скоро бросил, стал продавать пирожки около кино и в других местах. А вообще-то славно нам там жилось, ничего не скажешь. Старика Шепа прогнали. Жалкий побирушка! Так и юлил, когда хотел выпить, в глаза заглядывал, как голодный пес. Вспомнить противно!

Он приложил руку рупором ко рту:

— Горячие пирожки и сосиски! — Затем снова обратился ко мне: — А знаешь, гостиницу-то сожгли.

— Ничего об этом не слышал, — сказал я.

— Как же! Дотла сгорела. Говорят, девки прямо из окон прыгали, пока парни брюки натягивали, а Малыш все водой поливал. Так и не узнал я, кого же старуха Фло подговорила поднести спичку. Ведь все было застраховано, и на большую сумму. Я бы это сделал за сотнягу, а вторую содрал бы с нее за то, что стал бы держать язык за зубами, — ну да она сама не промах, старая стерва.

— А что стало с Артуром?

— Артур приходил сюда в прошлую пятницу вечером, искал тебя. — В голосе Стрелка звучала радость от того, что он может мне сообщить эту весть. Артур ведь обзавелся лодкой и ловил лангустов в Тасмании. Я его почти три года не видел, он говорит, что жил на острове на каком-то, целых шесть месяцев. Совсем один. Занятный он малый. Велел передать тебе при случае, что придет сюда в следующую пятницу.

Я обрадовался, что снова увижу Артура. При одной мысли, что скоро я смогу выложить ему все мучающие меня вопросы, мне начало казаться, что они уже решены. На душе стало веселее.

— Как он выглядит? — спросил я Стрелка.

— А все такой же. Пригласил его к себе, хотел распить с ним бутылочку, пока старуха ее не прикончила, но он ни в какую. Он, мол, бросил пить. С иными парнями такое случается: вобьют себе невесть что в голову, только время зря теряют…

Люди непьющие Стрелка нисколько не интересовали.