Я умерла в четверг

Хотя, надо признаться, это довольно-таки затянувшаяся игра. В первый раз я начала разговаривать с Таней… Ох да, я ведь еще и имя ей дала, своей-то собственной тени.

Таня. Ну, понимаете, как бы игра слов: я же Аня, а она моя тень. Тень Ани – Таня. Как-то так, незамысловато. В свое оправдание могу сказать, что я придумала это, когда мне было всего лет пять-шесть. Ну а что? В фильмах почти у каждого ребенка есть вымышленный друг, а то и не один. И больше того, эти дети даже верят, что их вымышленные друзья – настоящие, все эти их кролики Бобы или кто там еще. И ничего, никто не говорит про этих детей, что они психи. В этих фильмах заботливые родители даже подыгрывают своим детям.

А я вот даже в пять лет понимала, что моя Таня на самом деле ненастоящая. Просто мне было очень одиноко, понимаете? Это ведь почти то же самое, что писать в этом дневнике: излагать свои мысли неодушевленному предмету. Только с Таней я, когда была поменьше, еще и играла в догонялки там всякие, дразнилки и прочее.

А знаете что? Можете думать, что хотите – мне вот плевать! В самом-то деле, вы ведь и сами не реальнее моей Татьяны. Перед кем я оправдываюсь? Можно подумать, кому-то я сдалась, читать мою писанину.

Я купила мороженое. На это ушли почти все мои сбережения, но мы с Татьяной решили: «Гулять, так гулять!».

А знаете, в чем еще плюс моей ненастоящей Тани? Ей не надо покупать мороженое: оно появляется у нее автоматически, как только появляется у меня. И вообще, у нее автоматически есть всё то, что есть у меня, и даже больше. Вот я могу сложить руки так, что у нее появится корона, в то время как я просто останусь девочкой с неуклюже растопыренными пальцами, приложенными к голове. Вот они, плюсы теневой жизни.

Эх, даже завидно стало. Да шучу я. Шучу, конечно. А то вы так и норовите меня в психи записать раньше времени. А у меня может быть еще куча планов на жизнь. Это тоже, кстати, шутка. Только не очень смешная. Нет у меня никаких планов на жизнь. Я даже не знаю, куда мне идти.

Просто по инерции пошла в парк, тот самый, что привел меня к баракам.

Общаться с Татьяной, когда она волочилась по земле, было не очень-то тактично, и я воспользовалась одной давней уловкой. Парк граничил с территорией какого-то предприятия, и поэтому с одной стороны был огражден глухой кирпичной стеной. Я пошла вдоль нее. Солнце падало так, что Таня плыла как раз по этой стене, а не волочилась по земле. Вот так мы с ней и шли. Ели мороженое и рассуждали о погоде, о том, как изменился этот район и еще много о чем. Точнее, я рассуждала, а Таня была моим безропотным слушателем, пока…

– Опа-на!

Он вырос буквально из ниоткуда. И в этот же самый момент солнце зашло за облако, а Таня поблекла и растворилась.

– Принцесса, а ты тут какими судьбами? – Вован сутуло высился надо мной, «философски» пожевывая спичку, торчащую у него изо рта. Пары перегара мгновенно окутали меня.

Вообще-то он не был таким уж страшным человеком. А если сравнить его со всеми другими мамиными сожителями, то вообще, можно сказать, душка. В общем, я не испугалась того, что он вот так навис надо мной в безлюдном углу парка. Просто. Что я должна была ответить на его вопрос? И о чем мне вообще с ним говорить?

Короче, я дала деру. Ну а что? Танька сбежала, а мне нельзя, что ли?

– Подожди! Эй, принцесса, не так быстро.

Как я и ожидала, он начал задыхаться с первых же шагов. Но зачем он, вообще, за мной погнался? И я не учла, что он наполовину выше меня, и ноги у него, соответственно, длиннее. И вот, уже через несколько метров меня схватила ручища Вована. Причем схватила гораздо сильнее, чем требовалось для того, чтобы остановить меня.

– Ай, больно! Отпусти! – громко возмутилась я.

– Не, пташка. Ты, кажется, не поняла, как удачно, что я тебя встретил.

– Да что тебе от меня надо?

– Твоя маман, знаешь ли, задолжала мне.

– Да когда это было-то? Тем более, я сама понятия не имею, где она. Отпусти!

– Неа, имеешь – не имеешь, отпускать я тебя точно не собираюсь!

И тут в глазах Вована я увидела то, чего раньше никогда не замечала. Вот тебе и веселый дяденька! Волна паники обдала меня жаром и вернула в горло ком тошноты.

– Я буду кричать, – сказала я.

«Ну что за идиотизм?» – всегда думала я, когда так говорили герои фильмов. Зачем предупреждать? Просто бери и кричи.

Но сейчас я поняла. Смысла в этом и правда никакого нет, это просто страх. Безумный, сбивающий с толку. Он не дает тебе нормально мыслить и заставляет делать всякие глупости, типа, как предупреждать злоумышленника, что ты собираешься звать на помощь.

– Только попробуй! – рыкнул, в ответ на мою дурацкую угрозу, Вован. И подкрепил свои слова смачной пощечиной.

Ай! Вот же больно! Даже Милана своими мясистыми кулачищами наносила удары легче.

Вован больно сжал мое запястье и потащил вперед. А я безропотно поплелась.

Стоп! Но это ведь еще один глупый поступок, диктуемый страхом. Ну и что с того, что он пригрозил мне пощечиной? Рот-то мне никто не заткнул. Что он мне сделает? Не убьет же, в самом деле?

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – закричала я что есть мочи