Макар Троичанин

Я увижу и море, и солнце

            Совсем ещё юная девушка, только-только вступающая во взрослую жизнь, одиноко сидела на садовой скамье, вольготно положив ногу на ногу. Обессиленно откинувшись гибким станом, обтянутым серебристо-серым платьем, на спинку скамейки, вытянув поверх спинки руку и положив на неё голову, утяжелённую густыми светло-русыми локонами, она отрешённо смотрела в невидимое пространство широко открытыми тёмно-синими глазами, такими тёмными, что зрачки еле угадывались.

          Было тихо и душно. Предвечерний зной жаркого летнего дня скапливался под кронами могучих вязов, прячущих от изнуряющего жара перегревшегося оранжевого солнца, затянутого переливающейся белёсой дымкой, уединённую скамью с маленькой девушкой и пустынную аллею, уходящую одним концом в жар за каменные ворота, а другим упирающуюся в большой двухэтажный деревянный дом с широким крыльцом, выбеленным палящим солнцем. Утомительно-сонливое состояние овладело всем: и деревьями с кустами, изнеможённо свесившими ветви в сизых свернувшихся листочках, и жаростойкими полевыми цветами, уронившими розетки, потерявшие яркую расцветку, и выцветшим серо-голубым небом, опустившимся почти до верхушек вязов. Всё предвещало скорую грозу.

          И ни звука! Только прерывистое натужное жужжание какого-то жука, перелетающего с травинки на травинку в поисках укромной прохлады, да короткий резкий стрёкот кузнечика, забившегося под обвисший лист лопуха, и где-то далеко-далеко глухой голос кукушки, торопливо отсчитывающей кому-то предназначенные судьбой годы.

          Но вдруг томительную тишину нарушил новый звук.

          - Здравствуй! – послышался негромкий молодой голос приятного баритонального тембра, заставивший девушку с усилием поднять отягощённую духотой голову и повернуть на голос бледное лицо с выступившими бисеринками пота.

          - Кто ты? – спросила она, ничуть не испугавшись нежданного и неведомого пришельца. – Присаживайся, - и отодвинулась на край скамьи. Подождала, пока гость неслышно и осторожно займёт предложенное место, и полюбопытствовала, прогоняя расслабляющую скуку: - Откуда ты? Чем занимаешься?

          Он слегка замялся с трудным ответом.

          - Кто я? – переспросил сам себя, и по удивлённой интонации голоса можно было понять, что и сам никогда не задумывался о своей сущности. – Даже и не знаю, как назваться… - протянул неуверенно. – Наверное… странник… - и даже улыбнулся, найдя точный ответ. – Да, странник! – подтвердил решительно. – Хожу по земле и смотрю на мир. Радуюсь природе, не переставая восхищаться её красотой и удивляться её рациональности и гармонии во всём, когда каждый росток зависит от другого, и все растут и развиваются, не угнетая друг друга. Учусь видеть прекрасное и доброе и радуюсь, когда вижу зарождение и расцвет новой жизни и новых красок. Учусь и пытаюсь научить людей видеть это.

          - Не понимаю, - засомневалась девушка, - как можно учить людей тому, что они и так умеют, - и недовольно отвернулась от голоса. – Они видят то же, что и ты, разве не так?

          Странник чуть слышно усмехнулся.

          - То же, да не то, - возразил твёрдо и уверенно.

          - Так объясни! – вскипела девушка. – И не говори со мной как со школьной дурочкой!

          - И не думаю, - успокоил учитель. – Знаешь, - попытался объяснить проще, - чем больше хожу, тем больше убеждаюсь, что разные люди видят окружающий мир и природу по-разному. Для одних, к сожалению, немногих, молодая берёзовая роща напоминает дружную ватажку молодых девчат, выбежавших на зелёную полянку для хороводов и игр, а для других, и их число всё увеличивается, роща – всего лишь удобные для заготовки и продажи дорогие берёзовые дрова. Для первых луговые травы с радужьем цветов – волнующееся под ветром сухое море, для вторых – только богатый корм для скота. Лишь для немногих выбежавший из комариного леса красавец-олень с тяжёлой королевской короной разветвлённых рогов – символ изящества и красоты, для большинства же – экзотическое мясо, а рога – вешалка для шляп. Одни ходят на ток, чтобы слушать глухариные песни и любоваться царь-птицей, другие – чтобы убить, не видя красоты, и съесть. Мало кто чувствует себя сородичем растительных и животных собратьев, больше – врагами. Очень и очень немногие…

          - Хватит! – решительно прервала девушка разошедшегося обличителя. – Довольно! – и даже выставила руку ладонью наружу, защищаясь от язвительного потока слов. – Я поняла тебя. – И грустно, с тоскливыми нотками в напряжённом голосе спросила: - Но почему они такие? Почему не любят и не берегут своего главного и общего жилья?

          - Почему? – Странник имел дурную привычку повторять вопросы. – Ясно, почему: от хорошей жизни.

          - Опять ты со своими загадками! – снова и вполне обоснованно возмутилась девушка. – Выражайся, пожалуйста, понятнее.

          Загадочник тихо, журчаще, рассмеялся.