Я в моей голове 1-2

— Вот там и встретимся. Если ничего не произойдет, увидев тебя я подойду. Если ты увидишь меня, то ты подходи или покажись мне на глаза, — предлагаю.

— А что может произойти? — удивляется.

— Мало ли. Может ты замуж выйдешь! — уклоняюсь от ответа.

— Это не возможно, — смеется, — скорее тебя уведет какая-нибудь девчонка.

— Вряд ли, — не соглашаюсь.

— А кто такая Таня, про которую ты пел? — интересуется, как многие девчонки.

— Это собирательный образ, — отвечаю, — вместо Тани можно петь про Лизу или Гулю, например.

Девчонка снова смеется. Ловлю себя на мысли, что Гуля мне реально нравится.

— Ты почему не спрашиваешь, где я живу или учусь? Ты знаешь? — спрашивает, наклонив голову на бок.

— Не знаю, да и не к чему пока. В будущем, если оно у нас будет, узнаю, — отговариваюсь.

— Странный ты. Мальчишки в первую очередь начинают спрашивать имя, где учусь и где живу, — задумчиво заявляет.

— Лучше ты мне объясни, как такая яркая девчонка, как ты без парня до сих пор? — задаю вопрос, который меня действительно интересует.

— Потому, что такая яркая девчонка слишком разборчива. Все ребята, с которыми мне приходилось встречаться какие-то примитивные. А те, кто нравятся мной не интересуются, — признается.

— Да, на вкус и цвет, помидоры разные, — соглашаюсь.

Пошли к палаткам. Расставаясь Гуля легко поцеловала меня в край губ и шепнула:

— Спасибо!

— За что? — опешил.

— Я знаю, — ответила, засмеявшись и растворяясь в темноте.

Возле нашего костра опять вижу одинокую фигуру Конкина. Увидев меня, Санька поднялся навстречу.

— Поговорим? — спрашивает.

Представляя о чем будет разговор, вздыхаю:

— Давай.

— Пойдем, отойдем, — оглядывает близкие палатки.

Пожимаю плечами и иду за ним в темноту. Сашка останавливается под сосной и поворачивается ко мне.

— Что у тебя с Танькой Беляниной? — спрашивает с напряжением в голосе.

— Ничего, — отвечаю спокойно.

— А вчера вечером, что было? — пытается уличить меня.

— Вчера? — переспрашиваю и делаю вид, что задумываюсь. — Ты знаешь такую игру, как испорченный телефон? — интересуюсь.

— При чем здесь игра? — в растерянности он неподвижно вглядывается в меня. Вот эта его привычка смотреть в упор продолжительное время на собеседника, бесит порой меня и пугает Таньку.

Замечаю в его глазах мерцающие огоньки отражающегося костра.

— Ты вчера увидел сам необычное поведение Таньки и сделал свои выводы. Неправильные. Я же при наших ребятах и девчонках похвалил Танькину отличную игру в сценке. Сколько людей передали другому мою оценку я не знаю. Но то, что дошло до Таньки изменилось до неузнаваемости. Оказалось, что я ее оскорбил. Она не ожидала от меня услышать подобное, обиделась и кинулась разбираться. Сам знаешь, какие языки порой у завистливых людей, — подробно объясняю.

Сашка продолжает молча всматриваться в меня. Наконец пошевелился.

— Она тебе нравится? — спрашивает прямо.

— Нравится, — признаюсь, — но главное то, что ей нравишься ты, — лукавлю.

— Откуда ты знаешь? — удивляется, но чувствую радость в голосе.

— Вижу, — пожимаю плечами, — ты знаешь, что мужчина, это товар, который считает себя покупателем. Выбирают всегда женщины! — повторяю сентенцию второму влюбленному дураку.

Сашка молчит, переваривая сказанное. Разворачиваюсь и иду к палаткам.

— Это правда? — слышу в спину.

— Спроси сам Таньку. Если она не обидится, ответит, — бросаю через плечо.

Шагов за спиной не слышу. Забираюсь в палатку.

В субботу возвращаемся к вечеру домой. Утром после завтрака быстро сворачиваем лагерь, убираем территорию и в быстром темпе выдвигаемся к Фабричному поселку. Походная жизнь всем порядком осточертела и все торопились. Замечаю, что Сашка постоянно крутится неподалеку от Таньки, несмотря на то, что она его демонстративно игнорирует.

Мысленно иронично размышляю о взаимоотношениях полов по дороге на вокзал и в поезде:

«Так нам и надо! Сначала перед нашим носом повертят и покрутят хвостом, заинтересуют. Убедятся, что клюнули и предоставляют возможность завоевывать, ревновать, переживать. Заметив, что добыча готова сорваться снова приблизят. Может покажут чего, ранее недоступное и позволят потрогать. Затем снова дадут самцу проявить себя. Доказать, что он „царь горы“ и готов весь мир бросить к ногам избранницы, самой лучшей и неповторимой. Тогда „королева“ может сойти с трона и позволить увлечь себя в хижину „завоевателя“ и даже допустить к вожделенному телу. Дать возможность насладиться своим триумфом, снисходительно посмеиваясь на гордого покорителя женского сердца самой недоступной красавицы. А тот не догадывается, что уже давно был выбран на роль мужа, пока играл в свои детские или подростковые игры. И даже не подозревал, что находился в прицеле прищуренных придирчивых и оценивающих глаз. Из века в век ведется такая игра с нами. И мы искренне верим, что сами выбираем и добиваемся чего хотим. Что нам все и всЕ по плечу.