Я в восторге от своей неудачи

Ко мне на консультацию часто приходят люди, жалующиеся на гнетущую обстановку, царящую в их фирме, на отсутствие мотивации к работе. Они подробно объясняют, каким образом начальство не заботится о них. На это я высказываю мысль, что проблемы с рабочей атмосферой в коллективе не являются ответственностью руководства.

Пока они размышляют над этим утверждением, я напоминаю им о том, что рабочий настрой (желание работать) отражает то удовольствие, которое человек получает от выполнения того или иного ответственного задания. В конце концов, кто должен быть ответственным за радость, испытываемую нами во время работы? Неужели мы наивно полагаем, что наше начальство каким-то образом может контролировать нашу радость?

Мы часто убеждаем себя, что не можем управлять собственным счастьем, хотя на самом деле эксплуатируем его, желая оказать давление на других людей. Как всегда, мне легче объяснить, что я имею в виду, поведав историю из моей личной жизни.

Несколько лет назад мы с моей бывшей женой вместе готовили ужин. Я заметил, что как-то нервно обращаюсь с посудой, ставлю кастрюли громче, чем нужно. Ну, если быть до конца честным, то грохот можно было услышать за два квартала от нашего дома! Я спросил себя, что происходит, и понял, что между мной и моей женой — нечто вроде холодной войны.

За несколько дней до этого мы решили, что проведем праздник День труда с ее сестрой и матерью. Я предложил пригласить их к нам в Остин и посетить наши владения на. озере, а заодно и главный центр. Она же хотела снять небольшой домик на острове.

Пытаясь заставить жену согласиться со мной, я настаивала том, чтобы она позвонила родным и спросила, как они хотят провести этот день. Прошло уже три дня, а она все еще не звонила. По ее настроению я понял, что если она и позвонит, то точно спросит их так, что они захотят отметить праздник на острове. И тут я понял, что втайне сержусь на нее, а стук кастрюль — это намек на мое плохое расположение духа.

Почему я не выражал свои эмоции открыто? На что же я был зол? Задавая себе этот вопрос, я понял, что разыгрываю из себя несчастного, демонстрируя, что не смогу чувствовать себя хорошо на острове. Я решил, что буду счастлив только в Остине. Просто смешно!

Мне вспоминается случай, произошедший еще до нашей женитьбы, когда в силу обстоятельств мы не могли быть вместе на Рождество. В то время я все отдал бы, лишь бы провести несколько дней с ней и ее семьей — все равно где. Почему же теперь мне кажется, что я не смогу быть счастливым с ними на острове Святого Падре?

И тут мне стало совершенно ясно, что беспокоился я не о том, где проводить время с ее семьей. Мне важно было добиться своего! А причина, почему я не мог открыто сердиться, была в том, что ее семья недолюбливала меня.

Проанализировав свои мотивы, я понял, что хотел привезти их в Остин, чтобы похвастаться своими успехами и доказать им, что я — хороший муж. Это напрямую относится к тому, что Адлер называл «апперцептивной схемой»: восприятие и интерпретация всех происходящих с нами событий зависят от нашего уникального набора установок.

Когда я начал осознанно понимать, в чем было дело, я сказал жене: «Дорогая, мне все равно, где мы проведем этот день. Я просто хочу быть с тобой и твоей семьей». Ее реакция удивила меня. «Давай позвоним и узнаем у них, чего им хочется», — предложила она. Догадайтесь, что же они выбрали? Они решили приехать в Остин, и мы отлично провели время.

Адлер считал, что для того, чтобы понять человека, необходимо взглянуть на. его отношения с другими людьми. Нам поможет в этом социальный интерес, о котором мы уже говорили. Когда мы нацелены жить, помогая другим, то развиваем в себе чрезвычайно высокий уровень социального интереса.

И наоборот, когда мы хотим идти лишь своим путем (например, чтобы получить признание от кого-то или самоутвердиться), мы оказываемся в ситуации, в которой чувствуем отчуждение близких, а себя — в положении жертвы.

Взгляните на все стадии, которые мне пришлось пройти, чтобы определить проблему. Сначала я действовал неосознанно, не понимая, почему и зачем гремлю посудой. Затем, когда я начал рассматривать ситуацию с логической точки зрения, то смог прийти к новым выводам, которые указывали на иррациональность моего поведения.

Понимаете ли вы, какое это имеет отношение к вопросу о настроении на рабочем месте?

Работник пытается найти решение проблемы, отказываясь от своего счастья. Точно так же, как я жертвовал своим счастьем, чтобы надавить на мою бывшую жену, сотрудники пытаются оказать давление на руководство. Мы хотим, чтобы все шло только так, как нам хочется, и разыгрываем из себя жертву, когда события развиваются по-другому.

Например, несчастные сотрудники настаивают на том, что они — жертвы, а их шеф является хозяином положения. Как ни странно, в этот же самый момент шефу кажется, что все вышло из-под его контроля, и он ощущает себя жертвой. Подобное отношение к ситуации не поможет ни тем, ни другим.